– Фиолетовые? – вопросительно вскрикнул автор «Космической плесени».
– Да, фиолетовые. Что вы так удивились? И у самолёта отказали все приборы…
Но потом, после эфира, Башкарёв под большим интимным секретом поведал маме истину, которая её так потрясла, что тем же вечером она поехала к нему на дачу и осталась ночевать. Оказалось, инопланетяне нарочно, дразня и кружась, заманили Гагарина в засаду, извлекли на ходу из кабины и забрали к себе для тщательного изучения, классификации и последующей демонстрации его мумии в Межгалактическом музее Героев Космоса. А землянам, чтобы запутать следы, подкинули неузнаваемые человеческие останки среди дымящихся обломков истребителя.
– Надо же, – удивился Кокотов, – какая интересная работа была у вашей мамы!
– Не надо сарказма, мой друг! – попросила Обоярова, застёгивая пуговки на блузке.
– Я больше не буду!
– Тогда слушайте! У Башкарёва я, как настоящая шпионка, выведала, что Мостолыгин – герой Афгана. Его строительная часть, ремонтируя школу в кишлаке Абдул-Анар, попала в окружение, однако он, несмотря на ранение, воодушевляя личным примером бойцов, продержался под шквальным огнём «духов» до подхода своих, за что получил орден Красного Знамени и внеочередное звание. Но меня больше интересовала личная жизнь генерала. Ещё в училище он женился на медсестре Симочке из санчасти, где недолго лежал с аппендицитом, увёл её буквально из-под носа у жениха, военного фельдшера. Жену
Мостолыгин любил безумно, ревновал страшно и однажды вызвал на дуэль проверяющего из ГлавПУРа. Тот слишком откровенно увлёкся отзывчивой Симочкой. Инспектор, разумеется, от поединка уклонился, назвав вызов «отрыжкой Средневековья», и получил по такому случаю просто в рыло. Возмутительное поведение ревнивца в погонах обсуждалось офицерским собранием и получило решительную поддержку боевого коллектива, единогласно пославшего Мостолыгина на первый Съезд народных депутатов. В Москве его кандидатуру, конечно, замылили и перевели служить куда подальше. Но и там он отличился: приказал начальнику местного военторга (под страхом прекращения текущего ремонта) не пускать в магазин офицерских жён, пока его Симочка не выберет себе лучшее из новых поступлений. Гарнизонные дамы нажаловались в Москву, Мостолыгину с удовольствием объявили выговор и задержали очередное звание. Тогда он рассердился и в августе девяносто первого сразу, без колебаний, перешёл на сторону Ельцина, прибыв на защиту Белого дома во главе военных строителей, вооружённых штыковыми и совковыми лопатами. Борис Николаевич растрогался до слёз, обнял подполковника и пил с ним до утра, а после победы демократии назначил начальником Военспецстроя, присвоив сразу звание генерал-майора.