— Но мы-то не знаменитости, Пол.
— И это просто прекрасно, милая.
— Значит, мистер Ульрих, вы считаете, что популярность доктора Мейта имеет отношение к его смерти? — спросил Майло.
— Не знаю — хочу сказать, я в этом не специалист. Но ведь все говорит именно об этом, не так ли? Учитывая то, кем он был, такое предположение вполне логично. Конечно, мы его не узнали — он был в таком состоянии. — Ульрих покачал головой. — Ладно. А вы, когда допрашивали нас на прошлой неделе, даже не сказали, кто он такой. Мы узнали это только из программы новостей…
Рука Тани Стрэттон стиснула его бицепс.
— Вот, пожалуй, и все, — спохватился Ульрих. — Нам пора на работу.
— Да, кстати, а вы всегда совершаете прогулки перед тем, как отправиться на работу? — спросил Майло.
— Ну, четыре-пять раз в неделю, — ответила Стрэттон.
— Это помогает поддерживать здоровье, — добавил Ульрих.
Высвободив руку, Таня отвернулась.
— Мы оба встаем рано, — поспешил добавить он. — Рабочий день у нас длинный, так что если утром не набраться сил, до вечера не дотянуть.
Он сплел пальцы.
— Сюда часто поднимаетесь? — спросил Майло, указывая на грунтовую дорогу.
— Не очень, — ответила Стрэттон. — Это просто один из нескольких маршрутов. Если быть совсем точным, сюда мы приходим редко, только по воскресеньям. Довольно далеко, а еще нужно вернуться домой, принять душ, переодеться. В основном мы гуляем рядом с домом.
— Вы живете в Энчино, — уточнил Майло.
— Да, прямо вон за тем холмом, — подтвердил Ульрих. — В то утро мы встали раньше обычного, и я предложил Малхолланд, потому что здесь очень красиво.
Подойдя к Стрэттон, он снова обнял ее за плечо.
— Сколько точно было времени, когда вы сюда пришли — шесть часов? Пятнадцать минут седьмого?
— Тронулись из дома мы ровно в шесть, — сказала Стрэттон. — Здесь мы были минут в двадцать седьмого — быть может, чуть позже, пришлось еще поставить машину. Солнце уже поднялось. Вон над той вершиной.
Она указала на восток, на виднеющиеся за воротами горы.
— Мы хотели успеть застать хотя бы конец восхода солнца, — сказал Ульрих. — Пройдя туда, — он ткнул пальцем в ворота, — словно попадаешь в другой мир. Птицы, олени, бурундуки. Герцогиня буквально сходит с ума, потому что ее спускают с поводка. Ей уже десять лет, а резвится она будто щенок. И нюх замечательный; настоящая ищейка.
— Слишком замечательный, — скорчила лицо Стрэттон.
— Если бы Герцогиня не подбежала к фургону, — спросил Майло, — вы бы к нему подошли?
— Что вы имеете в виду? — сказала она.
— Вам ничего не бросилось в глаза? Было ли в нем что-либо подозрительное?