***
Спустя пятнадцать часов или что-то около того мы с папочкой
высадились в Киеве, который, после провала бездарного августовского путча ГКЧП
и последовавшего за ним декабрьского отречения президента Горбачева из столицы
братской советской социалистической республики превратился в столицу
независимого соседнего государства. И, пускай иногда троих заговорщиков из
Беловежской пущи, Ельцина, Кравчука и Шушкевича, клеймят как паршивых
предателей, нам с папой исчезновение СССР пришлось весьма кстати, как ни
крамольно сие для кого-то прозвучит. Формально мы очутились в другом государстве
и могли почитать себя в относительной безопасности. Конечно, на первых порах,
границы между Белоруссией, Украиной и Россией были абсолютно прозрачными, то
есть существовали исключительно на бумаге, и тем, кто гонялся за нами в Питере,
не составило бы ровно никакого труда выкрасть нас и доставить обратно в
багажнике, как Моссад поступил с Эйхманом. Если бы они только знали, где мы
прячемся. Но вот как раз этой информации у них не было. В органах
государственной безопасности Советской империи царила страшная неразбериха, еще
бы, раз пропало само государство, которое они были призваны защищать. С
крушением ГКЧП прошлым летом по силовым структурам Советского Союза будто
пронесся смерч. Кто-то из их руководителей загремел на нары, как последний
советский военный министр маршал Язов и последний председатель КГБ генерал
Крючков. Кое-кто сразу сыграл в ящик, как последний советский милиционер
генерал Пуго, маршал Ахромеев, управделами ЦК Кручина и другие ответственные
товарищи. Это были — весьма странные смерти, подстать эпохе, которая с ними
пришла. В России настали смутные времена, что неудивительно, так бывает всегда,
когда распадаются такие империи. Случись иначе, не сносить бы нам головы. Хотя,
с другой стороны, возможно, при других обстоятельствах мы бы никогда не узнали
про Мэ. Жили бы себе в Ленинграде, и горя не знали. Папа, мама и я. Впрочем,
как принято говорить, история не знает сослагательного наклонения, этот
фразеологизм известен всем.
Генерал-полковник Чуйка на нашем горизонте больше не объявлялся.
Потерял наш след, как думал Мишель, не сильно печалясь по этому поводу. И, лишь
годы спустя, когда в Израиль пришел интернет, папа узнал, что весной девяносто
второго, спустя всего неделю после их короткого разговора по радио, генерал
погиб в автомобильной катастрофе. В его черную служебную «Волгу» на дикой
скорости врезался груженый гравием самосвал. Водитель, генерал Чуйка и его
адъютант скончались на месте дорожного происшествия