— Будьте предельно осторожны, — напутствовала их я.
Они вошли в Маморе аккуратно, еле двигая ногами в ластах,
чтобы не взбаламутить воду. Я осталась ждать на берегу, как писанная рыбачка,
поглядывая то по сторонам, то на поверхность, где периодически лопались пузыри,
показывая, где примерно находятся оба аквалангиста.
Их не было ровно двадцать пять минут. Я засекала по часам.
Папино лицо было торжественным, как у патриарха во время литургии в храме. Дядя
Жерар, отдуваясь, прошлепал прямо ко мне.
— Ну что?! — спросила я.
— Давай сплаваем, Марго. Это надо увидеть собственными
глазами.
***
— Ты должна увидеть это собственными глазами, — сказал
дядя Жерар. Они с папой только вынырнули и стояли у берега по колено в воде с
масками, сдвинутыми на лбы. Глаза у обоих лихорадочно блестели, у папы они,
вдобавок, стали еще краснее, чем с утра. С непривычки полопались сосуды…
— Ты уверен, что Рите стоит на это смотреть? —
засомневался Мишель.
— Обязательно, — ни минуты не колебался Жорик. — Ради
чего еще мы сюда притащились…
— Ради кучи костей из братской могилы?!
— Мы же все, в той или иной степени, сомневались в
правдивости рассказа полковника Офсета, не так ли? — прищурился здоровяк. —
Теперь, когда этот вопрос снят, каждый имеет право убедиться, что старый
бродяга не врал. Я тебе более того скажу, это наш долг. Мы были чертовски
несправедливы к сэру Перси, подозревая его во лжи…
Папа передернул плечами, мол, делайте, как знаете.
— Гарпунное ружье с собой прихвати, — бросил он
приятелю.
— Мы будем охотиться? — удивилась я, натягивая
гидрокостюм.
— Скорее, препятствовать охоте на нас, — сказал Жорик,
колдуя над кислородными баллонами.
— Мы видели нескольких арапайм, — пояснил Мишель. —
Похоже, они живут в корабле и не слишком гостеприимны…
— Это вообще кто? — осведомилась я.
— Раба такая. Ее еще пураруку зовут. Живое ископаемое,
ровесник динозавров. Представляешь?
— Хищная?
— А то, — подтвердил Мишель. — Кроме того, ртом умеет
дышать, как животное…
— Плевать мне на ее рот. Большая?
— Те, что мы видели — метра по четыре, — Жорик забросил
баллоны за спину, застегнул ремни. Повернулся, чтобы помочь мне с тем же. — Те
не беспокойся, Марго, они только недавно позавтракали капибару…
— Спасибо, успокоил как всегда!
***
Корабль лежал, глубоко зарывшись носом в песок, сильно
завалившись на правый борт. Очевидно, он тонул с большим дифферентом, при ударе
о дно поперечная балка или бимс, как, кажется, зовут эту деталь моряки,
треснула будто спичка. Шпангоуты, не выдержав запредельной нагрузки, лопнули,
отчего палуба надломилась легче краюхи черствого хлеба. Или это уже время так
поглумилось над судном, когда изъеденный коррозией металл, наконец уступил
течению, и оно безжалостно растерзало некогда прочный корпус на части. Словно
за тем, чтобы лишить погибший эсминец последних шансов хоть когда-нибудь
вынырнуть на поверхность.