– У нас сначала то же самое было. Потом изменилось. Бравлин дал каждому пленнику норму выработки на день. Сделает, получает полное кормление. Не сделает, кормление меньше. Сразу работать стали с желанием.
– Да. Это мудро, – согласился Франкошня. – Так что передать князю Судибору?
– Чтобы стены укреплял. Но еще много зависит от успеха моей поездки в Муром. Если сумею хорошо договориться, мы будем одну линию обороны продумывать. Я князю все сам и расскажу. А пока только поклон от меня и от князя Бравлина.
– Предупредить тебя хочу, княже. Там, в Муроме, сидит в своем тереме, который он шатром зовет, посадник хозарский. Хозары запрещают князю Вячераду с соседними князьями общаться. Боятся, что князья вместе против них соберутся. Посадника этого зовут хан Полей. Человек он очень жадный. Если дать ему мешочек с серебром, он твой отряд и тебя не заметит…
Дорога до Мурома показалась короче, чем обещал проводник Кля. Наверное, потому, что отряд Гостомысла торопился. Всем воям уже надоело ловить лицом ветер, и жмуриться от секущего лицо влажного снежка, что время от времени начинал падать, и так получалось, что снег всегда летел в лицо, в какую бы сторону не ехал отряд. Всем воям хотелось хотя бы ночь провести в тепле добротного бревенчатого дома, а не в палатке. Конечно, палатка от мороза тоже спасала, позволяла согреться после дороги, да и печка тепла давала много. Но это тепло выходило из отверстия вверху быстро, металл легко остывал, и к утру все промерзали, и грелись только во время завтрака у костров, и после завтрака сидя на конях. И это все при том, что зима нынешняя выдалась на редкость теплая, и никого не донимала морозами. Тем не менее, человеку свойственно тянуться к теплу хотя бы потому, что мороз представляет собой угрозу. Вот вои отряда и подгоняли коней, сами того, порой, не замечая. А князь-посадник и сотники подстраивались под общий ритм движения. Да и сами они желали попасть в Муром как можно быстрее. Когда пересекли по льду речку Клязьму, и поднялись на крутой берег, проводник Кля показал направление:
– Туда, к дороге. А я, если княже позволит, вас покину, и на лыжи встану. К семье отправлюсь. Мне отсюда по прямой линии через болота намного ближе, чем из города. Как раз к ночи доберусь.
– Почему на лыжах? А нечто тебе конь не нужен? – хитро щуря глаза, спросил сотник Бобрыня, воплощая то, о чем раньше говорил с ним князь. – Конь в любом хозяйстве, как я знаю, сгодиться может.
– Оставь коня себе… – согласно добавил князь Годослав. – Это тебе за работу. И за те три сотни хозар, что ты в топи оставил. Каждый из этих хозар – спасенная жизнь твоих или наших одноплеменников. А, может быть, и не одна жизнь… Конь человеку – всегда подмога. Хочешь, сам в седле держись, хочешь, сыну оставь. Хочешь, продай, и деньги жене оставь. На твое усмотрение. А на лыжах еще успеешь набегаться.