– Чем помочь? – напрямую спросил Вячерад. – Словами? Этого мало. Вот если бы дружиной… Хотя бы сотен пять в помощь прислали…
– Три раза по пять… – твердо сказал, как пообещал, князь-посадник. – Если сможете принять, полторы тысячи свейских воев выступят вам в помощь сразу, как только мой гонец доберется до князя Бравлина. Это примерно три дня. И с теми полутора тысячами я думаю, что смогу попросить у князя Бравлина еще пятьсот рабочих-свеев для восстановления стен Мурома. Это уже будет на твое усмотрение, брат-княже… Хочешь, используй их, как рабочих, хочешь, дай им доспех и оружие, и пусть стены защищают. Они все были воями. Это наши пленники. В рабство они и их товарищи попали, согласно нашим обычаям, на десять лет. Но князь Бравлин мудро решил вдвое сократить им срок рабства, если они будут хорошо воевать там, где им прикажут. Но первое же неисполнение приказа, или, скажем, первое предательство – и срок рабства у них и у всех оставшихся рабов-свеев возрастает вдвое, против прежнего. И потому сами свеи формировали свою дружину. Отбирают только тех, кто никогда честью не поступится, и не предаст товарищей. Возьмешь, княже такой богатый подарок от князя Новгорода[61]?
Князь Вячерад, казалось, дар речи потерял, и чтобы снова его обрести, ему пришлось налить себе еще одну плошку скрипуна, и выпить даже без меда, не заметив, что скрыпун слишком горячий. Выручил Вячерада воевода Заяц, первым победивший свою радость.
– Да нечто от такого подарка отказывается кто!..
Князь Вячерад предупредил, что за ужином в столовом зале будут присутствовать бояре, и даже те, которые ведут дружбу с ханом Полеем. Дружбой, по справедливости, это назвать было трудно. Это скорее походило на тихое предательство своего города, своего народа, и подлое заискивание перед врагом. Тем не менее, у Вячерада не было официальных причин отказывать этим боярам в гостеприимстве, когда он приглашает других, на которых может хотя бы частично положиться. Это пока было даже опасно. Возникнут подозрения, что собираются заговорщики, не желающие, чтобы суть их заговора дошла до хана Полея. Хотя князь стремился от такой опасности избавиться, и надеялся на это. Гостомысл подобные меры понимал, и не осуждал. Как можно осуждать человека, который ищет способы избавить себя, свою семью и свой народ от тяжелой участи. Один человек в состоянии меч поднять, другой бывает в состоянии схватки избежать. Каждый действует в соответствии со своим характером и своими умениями. Но при этом радовало, что Вячерад не избегает поисков возможности освобождения из-под ига. Следовательно, все нужное требовалось обговорить заранее, в рабочих покоях, до торжественного ужина. И потому воевода Заяц опять встал на пороге рядом с приоткрытой дверью в рабочий покой князя, и так, обезопасив себя от подслушивания, все заранее обговорили в подробностях. И не просто поделились информацией и ее обсудили. Но даже распределили, кто и что должен сказать во время ужина, чтобы нужная информация дошла до хозарского посадника вовремя. И чтобы он отправил гонцов хоть в прежнюю столицу Хозарии город и крепость Семендер, хоть в новую столицу Итиль