– Это, должно быть, и есть те самые стрельцы, которых видел Драган.
– Похоже… Уехали они вечером того дня, когда была убита Ведана. Уехали сразу после того, как в доме внезапно умерла в страшных судорогах собака. Я так думаю, что они на собаке испытывали действие яда. Когда была убита Ведана, того и другого видели в порту. По описанию сотник походит на человека, который взял у Веданы склянку с ядом. Остался неразрешенным вопрос о том, зачем Ведане это было нужно. Но у меня есть предположения… В последнее время она очень сильно всем надоедала с вопросом, кто был ее отцом. Очень хотела узнать. Не знаю, сообщили ей или нет, скорее, просто пообещали, иначе жалтонес с той лодки слышал бы разговор. Но ради этого она могла бы поступить так. Ведана была порывистым человеком, и могла потакать своим желаниям, хотя я сказал уже ей однажды, что отец ее давно умер, и у нее остался только брат по отцу. Но она могла пожелать встретиться и с братом. А во что вылилась бы эта встреча, я не знаю. Но хорошего она не принесла бы…
– Могу я тебя спросить, кто был ее отцом?
– Отца ты не знал. Но ты хорошо знаком с братом.
– И кто он?
– Пойдем… Теперь это уже не имеет значения… – сказал Вандал, и направился к двери, из которой недавно вышел.
Перед дверью остановился, и сообщил:
– Это комната Веданы. Там стоит портрет, который рисовал заезжий италиец-художник. Но закончить портрет он не успел. После смерти Веданы я расплатился с ним, и он уплыл на первой же попавшейся лодке. Посмотри, княже. Может, сам поймешь? Они очень похожи с братом.
Вандал толкнул дверь кулаком, и посторонился, пропуская князя-воеводу.
Дражко вошел, и сразу оказался перед портретом. На него смотрела с портрета женщина лет тридцати с небольшим, имеющая спокойный, и, в то же время, властный взгляд. Собранные под берестяным кольцом русые волосы были густыми и длинными. Руки были нарисованы на холсте только углем, но даже очертания рук говорили, что кисти у Веданы были по-мужски сильными, способными к управлению оружием. На кисти Дражко обратил внимание только потому, что они были нарисованы не краской. А лицо казалось поразительно знакомым. Но узнать князь-воевода никого не сумел, хотя перебрал в голове много знакомых лиц.
– Она – дочь конунга Трафальбрасса и сестра герцога Сигурда[76]. Мать Веданы была сотником, и попала в плен к конунгу. А после плена родила Ведану. Она хотела убить дочь, видя в ней память насилия над собой, и с этим пришла ко мне. Сказала, что не может на дочь даже смотреть. Тогда я забрал ребенка на воспитание. А мать ее скоро погибла в бою. Теперь ты понимаешь, почему я не мог сообщить Ведане, кто ее отец и кто ее брат? Ведана помнила нелюбовь к себе матери. Детская память цепкая. Это мы думаем, что дети мало что могут помнить, а они все видят и помнят. Даже то, что происходило с ними, когда они находились в утробе матери. Как было открыть Ведане, что ее брат – ее враг? Она пожелала бы отомстить за мать. И это могло бы кончиться трагедией более значимой, чем та, что произошла. Для острова, для всего княжества значимой. Король Готфрид ценил своего родственника, и пожелал бы за него отомстить. Ты увидел портрет. Я твое любопытство удовлетворил, княже?