– Да, княже, у нас с братом одни сапоги на двоих. Сегодня его день в сапогах ходить, завтра я пойду, – невозмутимо объяснил мальчишка, привыкший к своему положению.
Князь похлопал себя по карманам, но денег там не нашел, и обернулся к Славеру. Воевода взгляд понял, вытащил из своего кармана несколько серебряных монет, подозвал женщину, что шла за ними, и уже протянула руки к мальчику, чтобы к себе ребенка прижать.
– Возьми, женщина, и купи сыну сапоги. Князь приказывает. Негоже ребенку в такую погоду босиком бегать…
Женщина начала благодарить, невнятно бормоча под нос, что за такие деньги можно десять пар сапог купить, однако от денег не отказалась. На это у нее просто сил не хватило. Славер ее слушать не стал. Войномир уже удалялся, и бургграф тоже погнал коня.
Теперь им предстояло проехать мимо Руйгарда, который они уже посетили, а дальше не только городов, но даже больших селений на пути не было, и можно было спокойно добираться до Коренице…
* * *
В дороге, сразу после выступления полка, Дражко тоже не гнал коней. Он поглядывал на небо, определяя время суток. И так ориентировался. Рядом с дорогой попалось несколько данских деревень. Викинги не могли оставить их не сожженными. Это было бы абсолютно против правил войны того времени. На чужой территории обязательно требовалось оставлять выжженную землю, чтобы армия противника не смогла получить ни фураж лошадям, ни продукты питания для людей, ни пополнение численного состава, И князь-воевода, будучи только производным своего времени, никак не препятствовал своим воям.
Так шли до наступления темноты. Утром поднялись тоже еще в темноте, собрали лагерь достаточно быстро, викинги вообще тем и отличались от обычных боярских дружин, что были легки на подъем и быстры в сборах. Они спали без палаток на шкурах, которые носили на себе поверх доспеха. В бою эти шкуры часто служили не только дополнительным доспехом, но и, своего рода, оружием. Дражко сам много раз наблюдал в сече, как викинги расправленными звериными шкурами принимают удар копья так, чтобы древко застряло в шкуре, и резким движением в сторону отбрасывают острие от себя, обезоруживая на какое-то время противника, чье копье застряло в шкуре. В других ситуациях шкура служила тем же, чем служила сеть ретиарию[95] в древнеримском цирке. Когда противник замахивался топором, шкура могла накрыть одновременно и заведенный за плечо топор, и голову противника. Легко накрывала она и меч, а зачастую сама, намотанная в несколько слоев на руку, служила щитом, смягчающим и отбивающим удар меча.