Князь Войномир тоже знал, куда отправился Ставр, и ждал его возвращения, как ждал его Дражко. Войдя в спальную горницу князя-воеводы, Войномир помотал головой, прогоняя остатки сна, и сел на скамью, привалившись спиной к деревянной стене.
– Ведай… – убедившись, что и князь Руянский готов слушать, сразу потребовал князь-воевода у волхва.
– Вечером во дворе храма жгли большой погребальный костер… Несколько костров жгли…
– Да, – сказал Дражко. – Я прошлой ночью видел перед храмом носилки с несколькими покойниками. В храме, как полагается на праздник, сжигают бездомных умерших.
– И не только бездомных, – коротко сообщил Ставр.
– А что, – поинтересовался Войномир. – Здесь могылы[48] насыпают прямо во дворах?
– Здесь вообще не насыпают холмов, княже, – мягко объяснил Ставр, понимающий причину удивления князя. – По крайней мере, последние два сотни лет. Только особо знатным людям. У простых людей похороны проще. Здесь пепел распускают по ветру. Часто пепел костра увозят на побережье, чтобы с молитвой развеять над морем. Это делается по желанию родных, способных такую процедуру оплатить. А если хоронят моряка, то его укладывают в лодку, а лодку поджигают в открытом море. Здесь такие обычаи. Я понимаю, что в Русе и в Бьярмии все не так, но если ты когда-нибудь попадешь в закатные страны, скажем, страну франков, как тебе, княже, говорят, напророчили, ты увидишь, что там вообще тела не сжигают, а закапывают в землю. А есть страны, где покойников препарируют и сушат, и так сохраняют для потомства. Сколько существует народов, столько есть и обычаев. Но разговор не об обычаях, а о том, кого сжигали вечером в храме…
– Кого сжигали? – в напряжении спросил Дражко, хорошо знающий волхва Ставра, и помнящий, что обычно малоразговорчивый Ставр иногда тоже бывает многословным. Но становится таким, когда припасает напоследок какое-то важное сообщение. Значит, и сейчас Ставр узнал что-то интересное, что припас, как самое важное сообщение.
– Женщину, чьи носилки стояли в нише в храме в почетном окружении младших волхвов, которые сутки напролет в несколько смен непрестанно пели над ней погребальные молитвы. Во время торжественной службы в присутствии князя и боярского совета ритуал не прерывался. Я узнал носилки. Видел их во время службы в той нише, что была против нас. Их последними и вознесли на костер. И костер был отдельным. В общем костре сжигали только тела безвестных умерших. А с отдельного кострища пепел собрали в глиняный горшок, чтобы развеять над морем. Так я полагаю, хотя могу и ошибаться, поскольку мне этого никто не сообщал. А теперь и сообщить будет, я опасаюсь, некому.