Хубариев несколько раз подступался к бабе Вере с вопросами о семейной истории, но она отшучивалась. Обещала как-нибудь рассказать и уверяла, что никаких особых тайн нет.
— Может быть, есть какое-то семейное наследство, — смеялся Дима.
— Если и найдутся, то только семейные долги, — в том же духе отвечала бабушка.
Родного деда, как понял Дима, вообще никто не знал, мамино отчество было взято с потолка. Про отца было известно, что сирота, попал в Суворовское училище после войны прямиком из детдома.
— А жениха бабушки твоей я помню, он такой энергичный был, красивый, но с ним надо было в Сибирь ехать, газ добывать, он так потом по этой части и пошел, я его уже в нынешние времена в президиуме с Черномырдиным видела, — рассказывала старуха.
Она с удовольствием вспоминала о том, какой Федор — так звали газовика — был молодец. Старик морщился. Видно, он тоже его знал, но восторга особого по каким-то причинам не испытывал.
И чтобы перебить жену, спросил Диму, что стало с Линьковичем.
Хубариев удивился. Он не думал, что старики знали Стаса.
Старик тоже удивился, он говорил о его отце, который учился в военном училище с отцом Димы.
Тут снова пришлось удивляться Хубариеву.
Старики, посокрушавшись для вида о том, как не знает ничего молодежь, перебивая друг друга, стали рассказывать удивительную историю. Оказывается, их со Стасом отцы дружили со времен военного училища. Линькович свидетелем был на свадьбе у Яна Хубариева. Когда случилось несчастье с родителями, Линькович стал им помогать, хотя бабушка пыталась отказываться.
— А на какой войне отец погиб? — Дима вспомнил, что они с Максом решили, что это Вьетнам, по годам подходило, да и секретность казалась вполне понятной.
Старик хмыкнул:
— Пил твой отец сильно, как жену похоронил. По пьяни под машину попал, но не говорить же вам об этом.
— То есть как: пьяный — под машину?! — вот тут Диму всерьез и ошеломило.
— Ну как, мать твоя померла, тебя родив, он месяц тосковал, второй, потом вроде оклемался, а тут ее день рождения. Он с утра выпил, а потом пошел на улицу за догонкой, ну и под машину…
Дима выдохнул. Невольно, когда это не имело совсем никакого значения, разъяснилась важнейшая для них в свое время с Максом загадка: почему пенсии за утрату родителей не хватало совсем ни на что и почему они жили так бедно. Не было никакой военной пенсии. Была невеликая бабушкина зарплата, на которую непонятно как вообще выживать получалось.
Он с детства помнил, как чем дальше, тем больше баба Вера и Макс ругались. Макс кричал про какие-то деньги, которые бабушка зажимает, и что он скоро вырастет и спросит за все. А потом рассказывал Диме о том, как хорошо жилось при родителях и какая добрая была мама. Младший только слушал и кивал — он-то помнить ничего не мог. Он только знал, что мама умерла из-за него. А потом бабушка угощала его чем-то вкусным и расстроенно жаловалась на то, какой Максим стал дурной, а раньше он был совсем замечательный.