Ребята узнали об этом только следующим летом.
Люди по дороге почти не встречались. Поселок, как и в былые времена, осенью засыпал.
В доме через переулок от Сергея снимали две комнаты Яна, ее немолодые родители и бабушка. Почему-то Дима помнил, что в начале девяностых они уехали в Израиль. Но за десять лет до того они о таком даже и не думали, а Яна была отличная девчонка, не то что ее подруги, жившие тоже неподалеку. В одно лето Дима и Яна так сдружились, что все время ходили вместе, и какой-то дурак начал их дразнить двумя Янами. Дураку по первое число всыпал Петя, он никогда не упускал возможность всыпать, но прозвище Ян к Диме прицепилось. Ну а потом они как-то все и разъехались. Жалко, думал Хубариев, что не перезвонил тогда Петя. Он был совсем потерянный и пьяный около клуба. И чего было самому телефон не записать. Так и пропал друг, не дай бог сгинул.
Вид бывшего дачного участка укрепил опасения Димы. Дача Кислицыных исчезла. На ее месте красовался огромный, по меркам соседних дач, недостроенный дом, обнесенный каким-то титаническим забором. Совершенно явно прежних обитателей выжили какие-то новорусские говнюки, отгрохавшие эту омерзительную махину.
Признаки жизни отсутствовали.
Дима пошел дальше.
Дома Антона Маякова в прежнем его виде тоже не было, зато около ворот стояла пара машин. За забором жарили шашлыки и кто-то звал какого-то Костю. Дима постоял немного, ожидая появления людей, выкурил сигарету, но люди так и остались за забором.
Футбольное поле, к великому удивлению Димы, сохранилось почти в прежнем виде, только часть его была переделана в детскую площадку.
Жив был и прилепившийся к полю маленький магазинчик. Раньше около него утром собирались старухи и дети за молоком и хлебом, потом их сменяли любители утреннего портвейна. Палатка работала до пяти часов вечера.
Только сейчас Дима понял, что хочет есть. Он зашел в магазин. Продавщица собиралась закрываться и недовольно посмотрела на незнакомого мужчину. Хубариев с максимально доброй улыбкой попросил отпустить ему хлеба и колбасы. Выпивать не хотел, хотя напитки были представлены в ассортименте.
Продавщица выдала ему батон, упакованный в целлофановый пакет, и колбасную нарезку.
Дима поднес батон к лицу.
— Не пахнет, а раньше я все утро ждал запах, он мне потом даже снился иногда.
Продавщица демонстративно переступила с ноги на ногу.
— Его привозили с завода, он был неподалеку, и поэтому хлеб был пахучий и теплый, — зачем-то рассказывал Дима, — теперь так редко бывает.
Продавщица улыбнулась:
— А вы здесь жили раньше? Мне только рассказывали про теплый хлеб, я-то не застала совсем, нам из другого района привозят, уже вот такой.