«Это удачно, очень удачно, — Петя размышлял о том, как обустроить все дело. — Игорь Петрович там же санитаром, можно заехать к нему на работу, давно звал посмотреть что да как, ну вот и посмотрю. Имя надо узнать, имя, а потом забыть, и чтобы Даша забыла, поплачет да успокоится».
— Имя-то у твоего кавалера есть? — Кислицын выглядел спокойней Будды.
— Ты же ведь не сделаешь ему ничего плохого, Джон Сноу, — тон у Даши был такой требовательный, что Пете даже захотелось немедленно вынести мусор или что-то сделать по дому.
— Что я, псих, что ли, ну и зачем тебе я, когда есть молодые? — Петя улыбнулся. — Мне кефир, клистир и все такое.
Даша возмутилась и следующие пять минут рассказывала, какой он классный и вообще все девчонки его будут.
Петя отпирался, ссылался на возраст и даже рассказал анекдот про старого лорда и молодого секретаря, вспомнив, однако, про себя другой анекдот про старого и молодого быков. «Вот завалю твоего хахалька и пойду в узбекский ресторан, бычьи яйца съем в память и ознаменование заслуг, могу и панихиду заказать, надо уж как-то искать его».
— Так как звать ухажера?
Даша чуть-чуть поколебалась, но потом решила поверить теперь уже бывшему любовнику.
— Игорь, а фамилия у него немного странная, даже смешная — Кислицын.
Петя проклял человека, который запретил курение в кабаках. В обморок падать не стоило точно.
— А чего, нормальная фамилия.
Серия послематчевых пенальти
2017 ГОД
Петр Кислицын, Дмитрий Хубариев, Станислав Линькович
Петр Кислицын
(РОССИЯ — БЕЛЬГИЯ, 3:3)
— Молодой человек, вы мне не поможете, — голос был требовательный и будто знакомый. Петя сначала дернулся отшить такую некстати просьбу, но споткнулся о растерянный взгляд опрятной интеллигентной старушки. — Вы понимаете, я пошла в киоск за журналом Женечки Альбац, The New Times, это единственный честный журнал, мне его давно не приносят, говорят, закрылся, но как же так, напутали, наверное, он же такой популярный, вот пошла искать по киоскам, нигде нет, и, кажется, я не очень помню, как идти домой, — уверенный и все-таки почему-то знакомый голос чуть дрожал.
— Адрес-то свой помните? — Петя знал, что услышит в ответ. Паспорта нет, где искать родных — непонятно.
— Нет, но, по-моему, это вот те сталинские дома, — голос стал чуть уверенней.
— Ну пойдемте, я вас провожу, глядишь, и найдем вашу родню, родня-то есть, мать, а? — Пете тоже надо было к сталинкам, а тут и доброе дело получилось бы. Глядишь, зачтется, хоть и непонятно по какому разряду.
Официально он был мертв.
Сценарий своей смерти Петя спер у Галушкина: машина врезалась в бесхозный бензовоз и стремительно сгорела. В Москву из непризнанной республики привезли закрытый гроб. Сопровождающий изложил заученный рассказ, что мстить не надо, никому не надо, потому что дела мутные, возможно, и свои грохнули, а сыну за отцом торопиться не стоит.