- Так то! - рявкнула я и победно пошевелила пальцами в воздухе.
Хотелось сокрушить что-нибудь еще, я неспешным шагом победительницы двинулась к ворочающемуся в траве бывшему скелету. Однако с каждым шагом, моя победная улыбка блекла...
Костя лежал навзничь раскинув руки, и царапал пальцами землю, вырывая пучки травы. А тело... Которое только что было прекрасным, превратилось... превратилось...
На месте грудины, словно купол медузы, вздулся один огромный волдырь. Сквозь его трепещущую поверхность я с ужасом видела перемешанные осколки костей и дальше по телу, словно щупальца извивались ряды волдырей, что лопались от малейшего шевеления.
Только красный ник Кости с полоской жизни, напоминающей маленькую точку, говорил, что это еще живо.
Тут его глаза открылись, единственно что уцелело на его обгорелом лице. Он судорожно выгнулся, глядя в небо и вдруг закричал, протяжно и страшно.
Я отшатнулась. Захотелось сесть, скорчится, закрыв уши, чтоб не видеть и не слышать.
- Что же я наделала... - прошептала я.
Я стояла и смотрела, а его плавающий взгляд зацепился за меня и на миг стал осмысленным.
Давя крик, он прохрипел отрывисто:
- Добей... больно... возрождение... тебе бонус первого убийства... пвп... больно...
Сердце дало перебой. От «цунами», что только что сейчас переполняло меня, ни осталось ничего, только паника и мысль «что же я наделала». Я метнулась к нему и услышала свой лепет:
- Какой еще бонус? Сейчас, подожди. Сейчас...
Похоже руки у меня соображали лучше головы. Я вырвала из инвентаря банку с лечебным вареньем и присела рядом, положив обезображенную голову себе на колени. Взгляд Кости, что жутко скрипел зубами, вновь на секунду стал осмысленным, он резко отвернулся, пачкая сукровицей мою ногу.
Он как-то странно подвывая выдохнул, уж не знаю - чем, от легких похоже ничего не осталась:
- Добей... травма... долго... больно... у тебя будет бонус...
Но я не слушала этот бред, крышка банки отлетела в сторону, и в наполовину снесенный рот, торчащий пеньками зубов, полилась струйка лечебного варенья. Полоска жизни бывшего скелета, что уже напоминала уже даже не точку, а черточку дрогнула и поползла заполняться. Тот попытался снова отвернуться, но я жестко стиснула его лицо и продолжала лить.
Внутри «вареной медузы», в которую превратилась его грудь, началось шевеление. Я с радостью заметила уже знакомый «розовый ком», что разлился изнутри замутняя и скрывая видимое крошево. Масса поползла по лицу, восстанавливая челюсть и кожу. Но вот Костя поднял руку и отпихнул банку. Прохрипел: