Бормоча, я уложила короб на траву. Тот оказался, удивительно легким. Едва коснулась бархатной обивки внутри, на черноту участка наложилась прозрачная стрелка и указала на пятачок травы.
В его центре торчит камень. Луна, как огромный и почему-то красноватый прожектор, освещает отполированную поверхность, по которой вьются причудливые выпуклые руны.
- Подсказка однозначно. Вот так бы со всем остальным было, - проворчала я и потащила гроб в дом, под вои и стоны леса, к которым уже стала привыкать.
Пока волокла, успела заметить – крышка приделана к коробу петлями и открывается, словно дверь. Значит, не нужно искать молоток и гвозди, которыми в жизни не приходилось пользоваться.
Страшная мумия прежней хозяйки, которая была намертво впаяна в доски, после получения задания легко отделилась от пола. Я поморщилась, рассматривая засохшие язвы, но потом вспомнила что это лишь картинки в игре. К тому же, наощупь она сухая и пахнет почему-то воском и медом.
Гроб широкий, и тощая фигура мертвеца легко в него уместилась. Совсем расхрабрившись, я рывками, дотащила похоронный ящик до заднего двора и решительно воткнула лопату в землю.
- Мягкая, - констатировала я. - Надеюсь, с этими почвенными элементалями, против которых лопатка заточена, встретиться не придется. Кем бы они ни были.
Копала долго и упорно. Несмотря на легкую почву, что-то вроде песка с перегноем, получалось плохо. Выносливость уменьшается быстро, словно требует распределить параметры в пользу телосложения.
Камушки если и скрежещут по штыку лопаты, то мелкие – не больше голубиного яйца. Однако, когда желтая полоска с цифрой 50 сползла наполовину, у меня появилась сиплая одышка. Когда снизилась еще на десятку – на лбу и под носом выступила испарина, а под грудью неприятно помокрело. Проигнорировала было, но едва снова взмахнула лопатой, в глазах потемнело.
- Ох нет, лучше не экспериментировать, - пробормотала я, когда дыхание успокоилось. – Выносливость хоть и уходит быстро, но и восстанавливается быстро… Все же, лучше без самодеятельности…
Наконец яма достигла груди, и я решила, что достаточно. Вытерев лоб тыльной стороной ладони, выпрямилась, держась за поясницу. Луна все это время ползла к горизонту, и теперь выглядывает из-за верхушек елей красным боком. Над землей стелется туман, багровый в отсветах луны, черное небо низкое и тяжелое, словно ладонь великана готовится прихлопнуть меня, как комара.
- Эх, тортика бы сейчас, или хотя бы печеньице, - пробормотала я в надежде, что ободрюсь мыслями о сладком.
Но слова прозвучали жалко. Разозлившись, я рявкнула: