— Мне не нужны твои деньги, эльф.
— Я плачу золото, а в придачу дарю вам прекрасный меч. Вы можете взглянуть на него…
— Ты мягко стелешь.
— Он был выкован эльфийскими мастерами три века назад, — заторопился Хью, прекрасно зная страсть нагов к оружию и неизбывное желание торговаться.
Но, похоже у Ссаида было на уме нечто совсем другое:
— Нет, эльф. Мне не нужен и твой меч, зато, — шейх окинул высокую, гибкую фигуру Эристора оценивающим взглядом, — мне нужен гребец.
— Не делайте этого, эль-до! — встревожено прошептал Питер.
Темные глаза нага резанули по слуге — словно кожу вспороли.
— Один гребец, — уточнил он и вновь вперил тяжелый взгляд в Эристора.
— Я согласен, — глядя на Бошшаэтдина так, словно принимал вызов, ответил тот.
Наг кивнул. Лицо его по-прежнему было непроницаемо:
— Тебе заплатят, как остальным, но и поблажек не жди…
— И мне не нужны ваши деньги, господин посол, — кривовато усмехаясь, возразил Эристор. — Я клянусь, что буду работать наравне с остальными, но взамен мне требуется иная плата.
— Посмотрим, во что ты оценишь себя.
— Вы получите мои руки взамен на ваше слово. Вы должны поклясться именем Небесного полоза, что, как бы ни сложились наши дальнейшие отношения, а что-то подсказывает мне, что они не будут простыми, вы доставите меня на берегов Белого архипелага.
— Живым и невредимым, — вдруг вмешался Питер.
Верный слуга слишком хорошо знал своего хозяина, чтобы пытаться отговорить его, и решил, по крайней мере, внимательно следить за разговором. Опыт общения с наками у Питера был, и из него он вынес основное: любой из них скор на обман и изощренно мстителен, так что это странное соглашение могло стать для Эристора единственной защитой.
— Я еще не решил, подходишь ли ты мне. Сними оружие и кольчугу. В любом случае на этом корабле вооружена только моя личная стража.
Эристор повиновался, умолчав о приеме, перенятом им у Тир. Два ножа были ловко упрятаны в голенищах его сапог.
— Теперь рубашку.
— Зачем?
— Хочу убедиться, что ты выдержишь эту дорогу и не станешь обузой в пути.
Пожав плечами, Эристор смахнул и рубаху. Глаза посла медлительно прошлись по мускулатуре рук, широкой груди, скользнули через поджарый живот и замерли на обтянутых кожей штанов бедрах. При этом кольца его пятнистого желто-коричневого хвоста пришли в движение, свиваясь и снова распрямляясь. Эристор уже начал белеть от гнева, когда Бошшаэтдин окончил свое разглядывание и велел ему одеваться.
— Я согласен на твои условия, эльф. Клянусь Небесным полозом, что доставлю тебя в Хандерин, ибо туда лежит мой путь, — затем он улыбнулся холодной неприязненной улыбкой и, глянув на Питера, прошипел. — Целым и невредимым. В том случае, конечно, если и ты, эльф, выполнишь свою часть соглашения.