— Видишь ли, Куиниэ… Я обещал тебя Даремору в жены, и ему необходимо знать…
— Что-о? Я не верю своим ушам, Эристор. Неужели ты мог так поступить со мной? Ты меня обещал!
— Куиниэ! Ты ведешь себя недостойно знатной эльфийки из Дома Красного дуба!
— А как она должна себя вести, по-твоему? Молчать и кивать, со всем соглашаясь?
— Сестра!
Но Куиниэ уже отвернулась от него и с вызовом взглянула на Даремора.
— Я не выйду за вас, эль-до. При всем моем уважении к решению брата, мне жить с вами, а не ему. А я… Я не люблю вас.
— Что ты можешь знать о любви, сестричка? — примирительно заговорил Эристор, который явно чувствовал себя неловко.
Уезжая на юг вместе с королем Ангродом, он оставлял дома маленькую послушную девочку двенадцати лет от роду. Теперь же перед ним стояла взрослая девушка, которая приняла решение и готова была отстаивать его до конца.
— Кое-что, Эристор. Тебе придется тащить меня под сень омелы силой, брат. Но и тогда я отвечу в ответ на вопрос шамана: «Нет!» И мне все равно, что об этом подумают твои гости.
— Я смогу заставить тебя!
— Ты будешь меня бить или посадишь в подземелье под корни родового дуба на хлеб и воду?
— Если понадобится…
— Отлично! В таком случае пойду перед этим попрощаюсь с Тэргоном! И вот что, Эристор. Ты сказал, что принял решение в отношении меня… Я отвечу тебе тем же. Я тоже приняла подобное решение. И если ты обещал меня этому уважаемому эль-до, то я обещала себя другому человеку. Я люблю и любима, Эристор. И ничто не сможет помешать мне! Я шла сюда, чтобы поговорить с тобой об этом. Ты опередил меня… Я знаю, ты действовал из лучших побуждений, и мне очень жаль, что из-за этого ты попал в неловкое положение, но я не чувствую за собой вины. Ты был не прав, считая, что имеешь право решать судьбу другого человека, даже не посоветовавшись с ним. А теперь прошу прощения! Пошлешь за мной, когда пора будет идти в темницу.
Гордо вскинув подбородок, Куиниэ вышла и, что совершенно доконало Эристора, даже не хлопнула дверью, а просто аккуратно и решительно прикрыла ее за собой.
— Вот ведь! — в невольном восхищении воскликнул Эристор и рассмеялся. — Я все еще думал о ней, как о тощем заморыше с худосочными косичками и завитушками, которые вечно торчали из любой прически.
А тут красавица, да еще и с норовом! Извини, Даремор, видимо, я действительно погорячился, ударив по рукам с тобой прежде, чем поговорил с ней.
Задумчиво покусывая нижнюю губу, Эристор размышлял.
«Люблю и любима! Кто же этот счастливчик?.. Или мерзавец, лесной Дух его побери!»
Эристор ударил кулаком правой руки в раскрытую ладонь левой и поднялся: