Чистота, как я уже говорила, была в Средние века неотъемлемым признаком приличного человека. Назвать женщину грязнулей – уже обидеть ее до глубины души, унизить перед родными и соседями. Представьте, какой эффект производило выражение «ты грязная вшивая шлюха». Это похлеще, чем «проститутка», поскольку низводит женщину на уровень дешевой, общедоступной женщины, которой побрезгует приличный человек. Тем более что вши – этот бич человечества, борьба с которым не окончена до сих пор – в сочетании со словами «грязная шлюха» приобретают особый смысл и означают уже лобковых вшей.
Перейдем к болезням. Можно сказать «гнойная шлюха» или «шелудивая шлюха» – в обоих случаях ясно, в каком именно месте подразумеваются гнойники или струпья. В эпоху Возрождения такие ругательства стали еще оскорбительнее, чем в Средние века: появился сифилис, и намеки на высыпания в интимной зоне стали восприниматься однозначно.
Про намеки на извращения я уже немного писала выше – когда рассказывала про иск Мэри Гоатс. Но такой намек хоть и бросает тень на репутацию приличной женщины, больше унижает ее предполагаемого партнера. Если очень хотелось оскорбить женщину, надежнее всего было назвать ее «шлюхой с горелой задницей» или с «шелудивой задницей» – это открытый намек на частый анальный секс с разными мужчинами. В глазах средневековых людей пасть ниже, чем стать анальной проституткой, было просто невозможно.
Еще одна специфическая группа оскорблений, характерная именно для Средневековья – это сравнение с животными. Конечно, ослами, козлами, кобелями, суками, жеребцами, свиньями и т. д. называют и сейчас. Но в наше время это просто грубые образные выражения, мы знаем, какой именно набор отрицательных качеств подразумевается под каждым животным (в нашей культурной традиции), и мы используем их для того, чтобы выразить целый спектр эмоций одним словом.
В Средние века подход был принципиально иной. О теории эволюции или хотя бы условном приравнивании животных к людям и речи не было. Человек стоял неизмеримо выше животного, потому что обладал бессмертной душой. Поэтому любое сравнение с животным было грубейшим оскорблением, ведь оно подразумевало принижение человека до уровня животного, лишение его божественной искры, а значит, и всякого права на уважение.
Большинство сравнений с животными тоже касались секса. Про «jade» (наемную лошадь) я уже упоминала, но за такое могли и в суд подать, поэтому был способ сравнивать с животными исподволь. Например, сказать о женщине, что за ней все петухи/кобели/жеребцы бегают – таким образом хоть ее прямо и не назвали курицей/сукой/кобылой, смысл был понятен.