Так что же могло стать официальной причиной для развода?
Ничего. В период Раннего Средневековья были вполне разумные и логичные поводы для расторжения брака, в основном оставшиеся еще с античных времен. По большей части они актуальны и сейчас. Но уже к Высокому Средневековью, когда церковь окончательно взяла брачное законодательство в свои руки, в большинстве стран браки стали нерасторжимыми.
И в то же время люди все равно разводились.
Как это происходило? На удивление просто. Развестись было нельзя, но можно было найти причину, по которой брак признавался недействительным. И список этих причин был довольно длинным: двоеженство или двоемужие (когда один из супругов уже состоит в браке), генетическое родство, родственные связи через браки родственников (нельзя было жениться на сестрах прежней жены, на крестной своего ребенка, на вдове брата и т. п.), принуждение к браку силой или запугиванием, несовершеннолетний возраст, официальный обет безбрачия, ситуация, когда один из супругов не состоит в христианской вере.
Если удавалось доказать, что существует одна из этих причин, брак аннулировался, и бывшие супруги считались как бы никогда не состоявшими в браке. При этом дети, родившиеся в то время, что они были женаты, оставались законными.
Именно так и развелись Генрих VII и Алиенора – они вдруг «вспомнили», что состоят в довольно близком родстве. Так же развелся и Карл IV – то, что его жена была поймана на прелюбодеянии, поводом для расторжения брака не являлось, пришлось тоже «вспомнить», что она была его крестной матерью, а это в глазах церкви значило не меньше кровного родства.
Предваряя возможный вопрос – естественно, когда заключались браки между родственниками, все знали об этом родстве. В знатных семьях своих предков и родню знали наизусть. И церковь знала, но либо закрывала глаза, либо, когда родство было уж совсем вопиюще близкое, выдавала разрешение на брак. То есть люди получали официальный документ, что они как бы не родственники, и их брак не кровосмесительный в глазах Бога. Лицемерие, конечно, но политика и деньги значили слишком много. К тому же круг высшей европейской знати был весьма узок, короли и аристократы приходились друг другу какими-нибудь родственниками.
Это было очень удобно – всегда оставлялась лазейка для развода, мало ли – вдруг наследников не будет или политические соображения потребуют расстаться. Но папа тоже мог передумать: сначала дать разрешение на брак, а потом забрать его. Или его преемник мог объявить решение прежнего папы недействительным. Поэтому в тех случаях, когда король хотел обезопасить себя в этом вопросе, жену приходилось искать в дальних странах, как Анну Ярославну. Анна с Генрихом жили вполне неплохо, а вот Филиппу-Августу не повезло, и то, что он привез Ингеборгу из Дании, сыграло против него – ему не удалось доказать родство с ней, и в аннулировании брака ему было отказано.