Запретный лес (Бакен) - страница 67

— Друг мой, Амос, — воскликнул Дэвид, — не ожидал я от тебя такой трусости. Неужто мне теперь считать тебя врагом мне и врагом Господу? Я вижу свои обязанности так же четко, как Олений холм передо мной. Я должен сорвать покровы с порока и привести заблудшие души к раскаянию, иначе можно считать, что я не справился с главной обязанностью пастора этого прихода. И вот ты, мой друг, молчишь и упорствуешь, более того, даешь совет лаодикийский[72]. Увы! Ты отважно сражался за свою страну, но пугливо прячешься, когда пришло время вступать в Божью битву.

Амос опять промолчал. Мужчины продолжили путь, кузнец почти бежал, стараясь не смотреть в сторону священника.

— Вот что я скажу тебе, Амос, напоследок, — начал Дэвид, когда они свернули на дорогу, уводящую к кирке. — В среду, то есть послезавтра, второе празднование Белтейна, и я боюсь, что ночью в Лесу опять будет твориться зло. Я пойду туда и лицом к лицу встречусь с Дьяволом, но плоть слаба, а я один против многих, поэтому-то и пытаюсь отыскать друга. Ты не составишь мне компанию?

Кузнец вновь остановился.

— Да разорви меня бесы, ежели я сунуся в Лес! Ну уж нетушки, я сам башку в лисью нору не суну. И вы, мистер Семпилл, внемлите словам тех, кто годами постарше, и из дома не высовывайтеся.

— Ты боишься?

— Угу. Страшуся, но скорей за вас, нежели за себя.

— Ты как народ еврейский, покинувший Гедеона у вод, — со злостью прокричал Дэвид и ушел прочь.

Следующие два дня пастор никак не мог успокоиться. После обеда он в отчаянии вышагивал многие мили по холмам, а в остальное время просиживал дома, закрывшись в кабинете. Изобел полагала, что он молится; он и правда молился — долго и страстно, но занимался и иными вещами. Среди его имущества была шпага, владению которой он обучился в Эдинбурге. Вот ее он и достал, внимательно осмотрев острие и лезвие. Еще он посвятил много времени чтению, выбирая светские сочинения, ибо чувствовал себя солдатом и пытался поднять свой дух с помощью рассказов о военных походах. Он мало разговаривал с Изобел, обмениваясь лишь необходимыми фразами, впрочем, старуха, надувшаяся, как обиженный ребенок, тоже не выражала желания поболтать. Она молча ставила перед ним пищу и так же молча убирала со стола. Один раз приходил Амос Ритчи починить что=то и всем видом показал, как ему не терпится домой. Увидев его, Дэвид и сам предпочел уйти прогуляться в холмы, а по возвращении заметил спину кузнеца, поворачивающего за конюшню.

Пришел вечер среды — тихий, с красивым закатом, и, поужинав пораньше, Дэвид поднялся в кабинет и стал готовиться к вылазке. Он уже составил запись о том, что видел в ту ночь в Лесу и как собирался действовать. Он поставил на бумагах свою подпись и имя мистера Фордайса из Колдшо. Если с ним что-нибудь произойдет, пастор соседнего прихода получит свидетельство. Он также написал письмо отцу с распоряжениями по поводу имущества на случай собственной смерти. Встав на колени, Дэвид помолился.