На Альбанских горах — что за дьявол такой? —
Собрались и нависли туманы;
Разгуляться хотят молодецкой грозой,
Затопить города и поляны.
С африканской степи на широкой груди
Через море примчал их сирокко;
— Дальше мне не летать, хоть и здесь благодать,—
Молвил он да вернулся в Марокко.
На Альбанских горах, в башмачках да в очках —
Вижу — два forestiero
[77] гуляют;
Им твердит чичерон
[78]: «Здесь родился Катон!»
Скажут: «Si?»
[79], отойдут да зевают.
Хоть они не сыны той смешной стороны,
Что́ зовут: Inghiltrissa
[80], но всё же
«Север — край наш родной, край холодный, сырой» —
На любой напечатано роже.
Двое их; первый толст; цвет лица — старый холст;
Кривоног и высокого роста,—
А второй, сибарит, слоем жира облит,
Как кусочек capretto arrosto
[81].
Эх ты, старый вулкан! был ты силен и рьян —
И сверкал и гремел в свое время;
Но замолк и потух — и под заступ и плуг
Преклонил ты послушное темя.
За три тысячи лет о тебе вести нет;
Схоронил ты суровое пламя,
Но проснись, взговори, горным пеплом дохни,
Разверни ты кровавое знамя.
Для незваных гостей ты себя не жалей,
Угости их, старик мой, на славу!
И навстречу друзьям по широким холмам
Покати красногрудую лаву!
О, тогда! господа — оробев и глаза
Растопырив — куда твои плошки!
Контенанс потеряв, в панталоны…
Навострят неуклюжие ножки —
Двадцать раз упадут, нос и … разобьют,
Задыхаясь, не взвидевши света;
И, примчавшись домой, отведут страх такой
Разве 5-й бутылкой орвьето.