Многое не хочется вспоминать, возникает желание многое приукрасить, многому найти объяснение, оправдание, однако почему-то ничто не хочет вычеркиваться, приукрашиваться, объясняться, оправдываться, возвращается и в снах, и наяву яркими, объемными зрительными картинками, некогда раз и навсегда зафиксированными памятью. И в ушах звучат голоса, которые и сегодня безошибочно узнал бы в любом многоголосии. Они, эти голоса, зовут в те места, а нечто неосознанное, непонятное сопротивляется, удерживает. Вернее - сопротивлялось, удерживало. Теперь, когда все улеглось-угомонилось, исчезло желание разгадывать неразгаданные загадки, осталось одно простое любопытство: своими глазами увидеть, как живет-поживает маленькая Эстония, так решительно взявшаяся за обустройство своего дома. Да сравнить с нами, белорусами, крупной по европейским меркам нацией, впавшей в интеграционный экстаз и сбрасывающей с себя последние национальные одежки. Кто выиграл, кто проиграл? Но удовлетворить даже это простое любопытство сегодня для рядового постсоветского пенсионера Бакульчика - непозволительная роскошь...
Первая и, пожалуй, последняя реальная возможность съездить на Сааремаа, где прошли почти два года его пограничной службы, была сразу же после демобилизации, когда рассказал отцу о забытом в демобилизационной спешке Тубике. Старика удивило, что есть такие умные собаки.
- Езжай и привези! - загорелся отец. - Деньги на дорогу дам. Будет хату стеречь, коров пасти...
***
Тубик - из породы немецких овчарок, но с какой-то примесью - был умнейшей из собак, которых ему, Бакульчику, доводилось когда-либо встречать. У Тубика были абсолютно разумные глаза, казалось, он понимает не только заученные команды, но и саму человеческую речь. Вел себя он с подчеркнутым достоинством, совсем не по-собачьи. Ни на кого не лаял, не рычал, не реагировал ни на чьи задабривания. Слушался только своего хозяина - инструктора служебных собак Ваню Ильина. Знал начальника заставы, относился к нему уважительно, но без подхалимажа: сначала посмотрит на Ильина, а потом уже выполнит команду капитана. Не очень признавал замполита, а к старшине относился и вовсе безразлично.
На ежегодных соревнованиях служебных собак в отряде Тубик всегда занимал первое место, получал медали высшей собачьей пробы и награду своему хозяину - как правило, краткосрочный отпуск на родину.
Но у пограничной собаки и в самом деле судьба собачья: прослужила пять лет - и на списание, независимо, как служила и на что еще способна. На последних состязаниях Тубика обошла молодая сука, оставив ему второе место и Почетную грамоту Ильину. Второй среди тридцати - это не двадцать девятый, но тем не менее вскоре на заставу привезли молодого пса, почти щенка, прошедшего первичную подготовку, - бестолкового, суетливого. Он лаял на ворон, не понимал инструктора, лез играть к Тубику. Тот лежал степенно, не реагировал на дурики молодого, и лишь когда игрун уж слишком надоедал, рычал так, что тот, кувыркаясь, отлетал на безопасное расстояние.