Жалостливый звон разбитых бутылок вверг всех в глубочайшее уныние, породил гнетущую тишину, еще более наэлектризованную, взрывоопасную, чем после изгнания девчат. Никто не садился и его не звали к столу. Питал надежду, что, как и в первый раз, очередной «луч» немного разрядит атмосферу. Однако как вышли светить мрачными, молчаливыми, так и возвратились. Он понимал их: старались, с фантастическим гостеприимством собрались встретить нового командира. Такие яства где-то добыли - из посылок приберегли или девчата принесли, симпатичную блондиночку удружили, а он!.. Он их понимает, они не понимают и вряд ли способны понять... Силой обстоятельств он загнан в угол, где нет иного выхода, кроме: либо - либо... Либо принимает их подношения, их правила: живи - не тужи и дай жить другим - и в точности повторяет судьбу предшественника, либо... Кажется, для них непостижимо, что он всерьез способен избрать для себя второе «либо». Но странно получается... При знакомстве, неоднократных встречах с ними на заставе ни один добрым словом не обмолвился о бывших командирах, сделавших когда-то свой выбор... Поразительно, удивительно получается. Видимо, правда: на добреньких воду возят, а повозив, - и не вспоминают. Чаще долго помнят строгих, жестких, даже жестоких, вовсе самодуров и откровенных придурков. В армии и на гражданке. О добряках, парнях-рубахах вспоминают, когда прижмет, припечет... И они, видимо, уже вспомнили, а если еще не вспомнили, то обязательно вспомнят своего последнего командира, застуканного «батей», разжалованного за коллективную пьянку с подчиненными и сосланного четвертым номером на необитаемый островок.
Спохватился: надо же срочно заменить Реву!
- Супрунов, быстренько ужинайте и заступайте в наряд, - распорядился. - Кстати, почему не предупредили, что ваша очередь?
- А ты спрашивал? - огрызнулся Супрунов. - Я посчитал: новый командир - новая очередь. Сам же Реву послал...
Крыть было нечем, примирительно сказал:
- Да, вышла промашка. Виноват, впредь обещаю, такого не повторится. Чего не знаю - буду спрашивать, советоваться. Ужинайте, Супрунов, и замените Реву...
- Один за стол я не сяду. Сядем все вместе, Рева - тоже, - возразил Супрунов. - У нас сегодня общий праздник. А для нас с Ревой он особенный - последнего, кстати, пятого по счету командира встречаем. Теперь уж точно последнего. Последний запоминается на всю жизнь, как и первый... - Вздохнул с артистической меланхолией: - Мы с Ревой дождались, что служба вот-вот станет - как сон, как утренний туман. Через месяц-два сбросим робы и - вольные птицы. Захотел - не то что какого-то сержанта, а полковника, генерала посылай к бениной маме. Душой мы уже там, на гражданке, младший сержант, поздно нас перевоспитывать, подгонять под чужой аршин. Да ладно... Хотя и испортил ты наш праздник, младший сержант, дай тебе Бог дослужиться до генерала, будем довольствоваться тем, что осталось. Шпаковский, зови Реву!