- Забери к себе на прожектор, - предложил капитан, остановившись возле Тубика. - Списали, а застрелить рука не поднимается. Хорошая собака, через четыре часа еще след берет. Побудет, послужит у тебя, а при демобилизации можешь с собой забрать. Ильину предлагал - не хочет. Забирай и не раздумывай! Понадобится себе - оставишь, не понадобится - милиции продашь. За такую собаку приличную денежку отвалят.
Тубик лежал, вытянув передние лапы, чутко вслушивался в разговор, будто понимая, что решается его судьба.
- И когда можно?
- Да вот и забирай! Старшина провизии добавит, хотя к пище пес не очень прихотлив.
Собака на самом деле понимала суть разговора. Скомандовал «ко мне!», уверенный, что Тубик и не шелохнется, но тот на удивление резво подхватился, не взглянув на Ильина, подошел и присел на задние лапы у правой ноги.
- Вот видишь, сразу и признал!- не менее его удивился капитан. - Меня не очень-то послушается при Ильине. Вот смотри... - и требовательно приказал: - Тубик, ко мне!
Тубик нервно повел головой, но с места не тронулся.- Хорош пес! - еще раз похвалил капитан и распорядился, обращаясь к Ильину: - Выдай сержанту Бакульчику амуницию и объясни, что к чему. Амуниция - это ошейник, поводок, сетчатый намордник, глубокая алюминиевая миска. Загрузил в рюкзак и тихо сказал: - Пошли, Тубик...
Тубик подчинился, не взглянув на Ильина, будто обидевшись за его предательство. Хотя вряд ли... Собаки не умеют обижаться, дрессированные собаки умеют лишь служить хозяину, которого им назначают. Даже такие умные, как Тубик. Ему показали нового хозяина - и прежний перестал существовать...
Двенадцать километров до прожектора по знакомой, вытоптанной нарядами тропе, петляющей между огромных камней, кряжистых сосен, в можжевеловых зарослях, то отдаляясь, то приближаясь к самой кромке моря, обычно медлительно-степенный Тубик бежал непривычно резво, даже воодушевленно. Обгонял, останавливался, чутко вслушиваясь в морские и лесные шумы, пропускал вперед, оставаясь в метрах десяти, опять опережал, демонстрируя готовность в любой момент броситься на защиту хозяина, выполнить любые его приказания.
Пополнение обрадовало всех. Тубик был незаменим в карауле - чужого чуял за версту. Ко всем относился одинаково ровно, но за хозяина признавал только командира. Без его разрешения - «Тубик, слушаться» - никому не хотел показывать, что умеет, на что способен. А умел и одеяло стащить, попроси только: «жарко», и шапку, пилотку с головы снять, и проползти по-пластунски, принести все, что потребуешь, найти что-либо, где его ни спрячь.