П о л к о в н и к. Район твоей операции.
Е г о р у ш к и н. А что за отметки, вопросительные знаки?
П о л к о в н и к. А это я поставил, для выяснения…
Е г о р у ш к и н. Загадка войны? (Встает, опираясь на костыль, ковыляет к креслу.) Ну, задавайте вопросы!
П о л к о в н и к. Что ты! Отдохни, приди в себя!
Е г о р у ш к и н. Я в себе.
П о л к о в н и к. Я думал, что ты сам мне рассказать что-нибудь захочешь.
Е г о р у ш к и н. Я уже рассказал. Не хотел, да рассказал. Вот еще в газете сегодня растрезвонили. Ну к чему это?.. Наврали там…
П о л к о в н и к (насторожился). Наврали?
Е г о р у ш к и н. Ну, преувеличили, разукрасили.
П о л к о в н и к. А в общем?
Е г о р у ш к и н. А в общем-то верно. Вот этот Ведеркин! Пушкин, а не Ведеркин! Ему бы поэмы писать. А он талант свой в воздух зарывает. (Смеется.) Такую статью загнул.
П о л к о в н и к. Чего ж тут скромничать. Скромность летчику ни к чему.
Е г о р у ш к и н. Знаю, учили вы меня. Летчик нахалом должен быть, зверем. Так в воздухе я, может, и зверь. А на земле — не хватает. Только уж если доведут меня… Тогда уж… Вот в госпитале — гляжу, два майора папиросы курят, а я капитан, мне табак выдали. А у меня пальцы болят скручивать. Я сейчас: «Начальника! Давай мне папирос!»
П о л к о в н и к. Так нагличать тоже не годится.
Е г о р у ш к и н. Зачем нагличать? То, что мне положено, давай! Эти майоры войну только по газете знают, а я… Одним словом — выдали. Без звука. Раз положено — требую.
П о л к о в н и к. Дай-ка мне папироску. У меня кончились.
Е г о р у ш к и н. И у меня кончились! Нет, вы не думайте, полковник, что меня слава испортить может. Это дураков слава портит. А я от нее лучше делаюсь. Добрее, разумнее. Честное слово. Когда знаешь, что люди от тебя хорошего ждут, еще больше делаешь, чем ждут. Нате вот, не жалко. А когда не ждут, не верят — тогда плохо! Давайте выпьем, полковник, за тех, кому верят, и за тех, кто нам верит.
П о л к о в н и к (подумав). Можно.
Они подходят к столу, наливают. Но в это время раскрывается дверь и с шумом появляются А н а с т а с и я и С а ш е н ь к а.
А н а с т а с и я. Поймали вас!
Егорушкин и полковник с виноватым видом отворачиваются от стола.
Что же это такое делается?! Мы за ним, а он тут! Патефон крутит, водочку пьет. А полковник тоже хорош! Позор! Обещал ведь. (Егорушкину.) Ложись сейчас в постель. Раздевай его, Сашенька. Отними у полковника водку. Давайте подвинем кровать к столу. Он будет лежать, а мы сядем вокруг. Сашенька, подвинь изголовье!..
Е г о р у ш к и н (кричит, стараясь перекричать ее)