Ну, а уж когда осинки зажгутся красными фонариками, идём на болото за клюквицей. Долго носим, до первого снега ходим. Лишнее продадим в городе — мы, детвора, всегда себе на учебники да на сарафан ягодами зарабатывали.
У нас одна женщина на почте работает, щебетунья такая, замуж за нашего вепса вышла, сама русская, через озеро жила в Пудоже, так учила меня всяким шуткам-прибауткам. «Кошелёк доставайте, берите-покупайте ягоду-клюкву, подснежну, крупну, красную, рясную, студёную, ядрёную. Мы по кочушкам ступали, лапоточки ободрали.» В Петрозаводск поедут, за день целый воз продадут, и все к ней спешат бойкое слово послушать. А подснежна знаете почему? Самая вкусная клюква, когда первый снежок её припорошит, морозец прихватит — вино-ягода! Бывало, ещё и в конце зимы брали, снег сойдёт, а она на кочках налитая, умытая, алыми капельками горит. Берёшь в руки — пальчики холонут. В рот бросишь, языком придавишь — петь хочется. Вам интересно, Алёша, что я рассказываю? Наверное, в душе подсмеиваетесь — ни книг не знает, ни кинокартин, чтоб о театре поговорить, так она всё, как кулик, про своё болото.
Алёша взял Анну за руку, крепко пожал и ничего не ответил. У Анны где-то к самому сердцу вдруг подошла тёплая волна, и она радостно, не веря самой себе, засмеялась громко и беспричинно, побежала, плавно взмахивая длинными тонкими руками, к синей полоске реки, не оглядываясь, но чувствуя, что её догоняют.
— Вот, сердце как у птицы, сейчас вырвется!
И она схватила Алёшину руку, прижала к груди, быстро отвела, не переставая удивляться самой себе, она ли это: смеётся, бежит, говорит во весь голос, держит крепко за руку этого курносого незнакомого парня с тонкими щеголеватыми усиками, со странноватым чужим выговором.
— Жарко мне, Алёша, ох, как жарко! У нас жаркие дни по пальцам пересчитать можно. В такой день я всегда у воды. От родительского дома до Онего-батюшки за один дых добегала. Вылетишь на берег и задохнёшься от красоты. Жара, полдень. Ветер с озера крепчает. Волны катятся к берегу, ударяются лоб в лоб с поблескивающими валунами и рассыпаются в серую пену. Времени для меня нет, стою и смотрю, смотрю…
— Кончится война, приеду в Рыбреку — а где здесь дивчина живёт, которая на волны белогривые глядеть бегает?
— Вы из Белоруссии? У вас фрикативное «г», мягко произносите, не так, как русские, те на грани не «г», а почти «к» говорят. Видите, как я подкована — у нас в техникуме был чудесный учитель русского языка. Мне нравилось сопоставлять одни и те же слова у славянских народов. Как это интересно, ведь язык когда-то один был у славян.