Вечером спала жара, свелись слепни. Умывшись в озере, кипевшем от резвой плотвы, поев тушёнки вприкуску с луком, стали прощаться.
— На север поедет один из нас, на Дальний Восток другой, — пропел Хаитов. — Мы должны ещё подарки закопать на дороге. Если повезёт, языка возьмём. Вперёд, заре навстречу. Давайте обнимемся по-кунацки, и по машинам.
Когда ушли далеко от землянки, подпольщики стали шепотком переговариваться, и все сошлись на том, что на душе стало спокойнее, сработало давнее охотничье чувство — чем меньше людей, тем проще укрыться в лесу.
— Главное в нашей ситуации что? — журчал Яковлев. — Забыть прошлое. Мы — местные жители, уже под финнами целый год, знаем мало-мальски их язык, их порядки. Следовательно, никакого испуга, никакой суеты. Разговариваем по-доброму, просим показать дорогу, девчата пусть попросят подвезти, коль те на телеге будут.
— Так тебя и подвезут, — хмыкнула Марийка, — держи карман шире. Легко сказать — привыкли к их порядкам, я живого финского солдата в глаза не видела. Сяду на телегу, а он цап за сидор: ну-ка покажь, что у тебя там?
Они шли с передышками всю короткую ночь, осторожно пробираясь чащобой, вырубками. С первыми лучами солнца подошли к широкой укатанной дороге. По карте выходило, что это Архангельский тракт. Перейдя его, нашли укромное место в молодом березняке, остановились на дневку. Перекусив, Яковлев и Анна вернулись к тракту, замаскировались и до полудня вели наблюдение. Движение было большое: проехали грузовики, укрытые брезентом, пропыхтело два тягача с пушками, простучал конный обоз, прошуршал взвод самокатчиков, у половины из них за спиной тряслись кабельные катушки. Анна ловила запах сухой пыли, смолы, колёсной мази, конского пота, чужих сладковатых сигарет…
Вечером двинулись дальше, миновали луг, увидели загон, огороженный колючей проволокой, в загоне паслись кони. Марийка посчитала — 27 лошадей. Неподалеку виднелись брошенные бараки.
В полночь уткнулись в болото, которое заметили ещё издали, взяли вправо и шли до утра. С рассветом забились в густой ольшаник, спали по очереди.
Белой ночью снова шли на северо-восток, сверяясь то и дело с компасом. Наконец вышли на берег Свири. Передохнув, стали искать сухие валежины для плота. У Яковлева в его вместительном сидоре нашлась короткая ножовка. Накрыв пилу сверху пиджаком, чтобы заглушить шум, он потихоньку отпилил вершинку, затем, отмерив три шага, стал пилить бревно уже для плота.
Девушки обследовали берег, не вылезая из кустов лозы, приметили несколько топляков, но те были давно в воде и для плота, как авторитетно сказал пришедший по их зову Маунумяки, не годились.