Плот кое-как связали, гвозди выбросили — стучать нельзя было — услышат. Из вещмешков вынули финские газеты с записями, документы, листовки.
— Всё ценное возьмёшь ты, Мария, — твёрдо сказала Анна.
Марийка вложила паспорт Марии Ивановны, карточки, пропуск в непромокаемый пакет, взятый ещё в Беломорске, завязала, затянув бечёвку зубами. Газеты обернула тонкой клеёнкой и всё это аккуратно спрятала под оторванную подкладку берета. Для надёжности поверх берета повязала косынку, крепко затянула её под подбородком. Аня улыбалась, увидев, каким грибом торчал на её голове берет. Марийка побегала по берегу у кустов тальника, попрыгала — всё в порядке: берет сидел надёжно. Потом, подумав, развязала косынку и туда же, в берет, положила браунинг и часы.
— Всё свое ношу с собой, — пропела она, помогая Анне засунуть в её беретик финские листовки, плакаты, оба паспорта, выданные им в Беломорске. Анна по примеру Марийки туда положила пистолет.
Привязав косынками береты, сняли жакетки, юбки, обувь, связав их в два узелка, положили всё это на плот, туда, где уже лежали вещмешки, оттолкнулись и поплыли.
С первых же минут плот стал почти не управляемым, длинные брёвна задвигались, он никак не хотел плыть на середину реки. Девушки толкали его изо всех сил, потом, уцепившись левой рукой, гребли правой, помогали ногами.
Под конец, когда до середины Свири оставалось совсем немного, какое-то новое течение подхватило плот, верёвка от бесконечных толчков ослабла, и среднее бревно выскользнуло из верёвочной петли, за ним другое, сидоры оказались в воде.
— Поворачиваем назад, — прошептала Анна. — Леший с ними, с мешками. Берём узелки с одеждой. Поплыли.
— А может, дальше, Аня? Рванём как следует…
— Мы с плотом долго возились. Время потеряно, поплывём вперёд — наскочим на патруль. Назад. Я приказываю.
На берегу отдохнули минут десять, растёрли друг дружке спины, чуток согрелись. И тут за поворотом застрекотала патрульная моторка.
— Молодец, командир, — шлёпнула Аню по голому плечу Марийка. — Чутьё времени у тебя классное. Гляди-кось, уже заря зарозовела, полоска аленькая пошла.
— Комары-то, комары-то как взъелись, господи милостивый, — махала Аня веткой тальника по ногам, по спине.
Моторка прошла мимо, с того берега ей крикнули по-фински, что кругом всё в порядке. Это Аня и Маша слышали, уже входя в воду.
— Скорее, Аннушка, рассвет наступает.
До середины реки они гребли одной рукой, во второй держали свёртки с одеждой — выплывут, сразу переоденутся в сухое, да и плыть без одежды легче. Всё чаще и чаще Анна меняла руку, и, наконец поняв, что деваться некуда, тихонько положила свою одежду на лёгкую волну. Вскоре и Марийка оттолкнула свой узелок.