– Пообещал атташе Барятинского на фронт отправить. Этот хлыщ вместо того, чтобы делом заниматься, в карты играл. Нас подвел. Послу я отказал в приеме в мою честь, вот они и озлобились. Ничего, государыня разберется.
– Это правда? – Ольга смотрела мне в глаза.
– Вот те крест! – я размашисто перекрестился и сказал жалобно: – Мне горько видеть, что женщина, которую я люблю, поверила клевете. Я можно сказать ночами не спал, тоскуя о ней. Глаз не смыкал… – я чуть было не всхлипнул, но вовремя удержался – будет перебор. – Подарок ей выбирал. Вот!
Я вытащил из портфеля пеньюар и поднял его за плечики, демонстрируя.
– Последний писк парижской моды. Но если я пошлый человек, то пусть Лена носит.
Я набросил пеньюар на плечи ошарашенной Адлерберг.
– Это с чего ты даришь такие интимные вещи моей фрейлине? – возмутилась любимая.
– Она не чужой мне человек. Друг, товарищ и… – чуть было не сказал «брат», но спохватился и закончил: – Сестра. Ей можно.
– Я бы тоже не отказалась, – поспешила Ольга, пожирая взглядом пеньюар. – Красивый.
– Нет! – решительно сказал я. – Лене, так Лене!
Глаза у Ольги стали набухать влагой. Пора кончать этот балаган.
– Ладно, – поспешил я. – До меня дошел слух, что некто не может подобрать камень к свадебной диадеме. Этот подойдет?
Я достал из кармана коробочку и протянул его Ольге. Она схватила и мигом выцарапала из нее бриллиант.
– Боже, какая прелесть! – взвизгнула, разглядела. – Лена, видишь?
Фрейлина в пеньюаре, наброшенном на плечи, подлетела, и дамы, вырывая камень из пальчиков друг друга, стали вертеть бриллиант, сопровождая это действо восклицаниями: «Какой он огромный!», «А цвет-то, цвет!», «Розовый!», «Да такого в Москве ни у кого нет, это я тебе точно скажу!», «Все обзавидуются». Обо мне забыли, но я не огорчился. Стоял и смотрел на это действо с улыбкой. Как дети, честное слово! И как легко сделать их счастливыми! Подари игрушку, и они забудут про обиду – мнимую или реальную.
– Откуда он у тебя? – спросила Ольга, когда восторги улеглись, и она вспомнила о дарителе.
– Купил.
– За какие деньги? Ты знаешь, сколько он стоит?
– На суточных экономил, даже супу не ел. Пожую с утра хлебушка – и сыт.
Лена фыркнула.
– Это ж какие у тебя суточные были? – не поверила любимая. – На такие деньги Кремль можно содержать. Не ври мне! Отвечай! Немедля! – она топнула ножкой.
– В Париже я оказал важную услугу одному человеку. Он отблагодарил.
– Мама знает?
– Она и присоветовала этот камень для диадемы.
– Тогда пусть! – кивнула Ольга. – А теперь скажи, что за песни ты в Париже пел? На французском?