– Управляющий имением даст, я распоряжусь. Лучше скажи, чем бы хотел заняться после операции?
– Тулупы и полушубки шить, – сказал паренек, подумав. – Мой дед умел, и меня учил, пока жив был. Но вручную это долго. Машину бы швейную! – он мечтательно закатил глаза. – «Зингер». Она кожу берет.
– Будет тебе «Зингер»! – кивнул Мещерский.
– Вправду? – не поверил паренек. – Не врешь, барин?
Ропшин вздохнул и покачал головой.
– Слово князя! – сказал Мещерский. – Дам команду управляющему, купит. Согласен?
– Режь, коли так! – кивнул паренек.
– С чего такая щедрость, Валериан Витольдович? – спросил Ропшин после того как они вернулись в кабинет. – Швейная машина по крестьянским представлениям – целое состояние. К Матвею невесты в очередь встанут!
– Вот и хорошо, – улыбнулся Мещерский. – Приятно делать человека счастливым.
– А то, что вы ему жизнь спасете, не считается?
– В его возрасте люди не ценят жизнь, поскольку не имеют представления о ее ценности.
«Говорит, как старик! – удивился Ропшин. – Самому-то сколько?»
– Считайте это моим капризом, – добавил князь. – Ну, что, Николай Павлович? Пойдем оперировать? С кого начнем? Может, с Матвея? Как, кстати, его угораздило гангрену заполучить?
– На ржавый гвоздь наступил, – махнул рукой Ропшин, – да так, что тот стопу – насквозь. Рану, естественно, не обработали, дескать, пустяк. В больницу привезли, когда ступня почернела. Говорил ведь, что народ тут темный. Мог и столбняк случиться, такое бывает, – он вздохнул. – Жуткая от него смерть[81]. Ну, что, пойдем готовиться к операции?
И они пошли. В операционной Ропшин вновь убедился, что князь, несмотря не возраст, действительно медицинское светило. Хирург с большой буквы. Быстрые, отточенные движения рук, точные команды ассистентам. В устремленных на Мещерского взглядах фельдшера и сестер Николай Павлович читал неприкрытое восхищение. На каждого из больных они потратили не более часа, ампутацию князь и вовсе сделал поразительно быстро. Больше ждали, пока Матвей уснет. Такое для Ропшина было в новинку. Нет, он и сам оперировал, причем, часто. Но больше в несложных случаях или в неотложных. Тяжелых больных отправлял во Владимир – там хирурги опытнее.
– Где вы так навострились, Валериан Витольдович? – спросил Ропшин за чаем, за который они сели по завершению операций. – Честно признаюсь, поражен. Не операции, а какой-то локомотив на рельсах.
– Фронт! – пожал плечами Мещерский, отхлебнув чая с ромом. Бутылку этого напитка князь привез с собой. – Там думать некогда. Или ты рискуешь, или раненый гарантированно умрет. К тому же их много, – он вздохнул. – Война – поганое дело, Николай Павлович, но положительная сторона в ней есть. Науку сильно двигает, в том числе медицинскую. Смотрите, сколько всего появилось в последний год! Новые лекарства, стенты, переливание крови… Сейчас с фронта вернутся призванные в армию врачи, и вы увидите, сколько отличных хирургов появится в России. Часть из них начнет преподавать в университетах, что положительно отразится на уровне подготовке студентов. Много предстоит сделать, чтобы создать в стране передовую медицину, но мы этого добьемся. На этот счет есть поручение государыни.