Не знаю сколько длилось это беспамятство, но когда я снова открыла глаза, то не увидела привычных ярких вспышек. А даже смогла рассмотреть свои руки и белую простынь, которой была укрыта чуть ли не по подбородок. Поняла, что все позади, и все те ужасные минуты, будто бы я была подвешена головой вниз, тоже закончились. Словно я вышла из глубокого сна. Ощущала себя разбитым блюдцем, и не могла оторвать голову от подушки.
Меня мучила жажда, горло саднило и мне хотелось обхватить его руками, сжать, чтобы не чувствовать этой неприятной сухости во рту. На глаза, как будто кто-то надавливал сверху — те так и норовились снова сомкнуться от накатывающего бессилия.
— Нет, все моя хорошая, спать больше не будем, — услышала я незнакомый голос и напряглась.
В сознание снова яркими вспышками ворвались одно за другим воспоминания. Артем, Эндар, пощечина, парковка, отморозки — те самые, что накануне едва не затащили меня и брата в свою машину, снова Артём, нож, блестящее лезвие которого как сейчас увидела перед глазами, затем боль и пустота. Огромный пробел.
Бессмысленно было спрашивать, где я. И так понятно что в больнице. Пошевелила пальцами рук и ног, и облегченно выдохнула, почувствовав отклик своих конечностей. Не хватало ещё в таком молодом возрасте остаться овощем и обузой для матери.
— Мама! — я сильно дернулась, ощущая боль в верхней левой части и зажмурила глаза.
Переждав, когда пульсация немного поутихла, снова попыталась приподняться.
— Мне нужно позвонить матери!
— Спокойно! Ты что делаешь? Рано тебе вставать. Полежи немого, позже встанешь. Ты столько крови потеряла, что и захочешь встать — не получится. В обморок сразу упадёшь. Нужно сначала восстановиться немного. А то подвиги вздумала совершать! — назидательным тоном говорила медсестра. — Приходила мама, не беспокойся. Сейчас понаблюдаем за тобой и переведем из реанимации в общую палату.
Ничего не оставалось, как послушно кивнуть. В одном я была согласна с женщиной в белом халате — достаточно уже насовершала подвигов. Как теперь выкручиваться только? Да ещё и экзамены на носу… О чем я только думала? Позвонила Артуру — охраннику клуба — и отошла бы в сторону. Нет же, полезла в самую гущу. Сама била Артема по лицу и сама же побежала его спасать. Не иначе, правду говорят — все бабы дуры. Другого определения и не подобрать. Но… отмотай время назад, я поступила бы так же. А еще я отчетливо помнила красное пятно на рубашке Артема… Значит и он пострадал тоже?
— Парень? — прохрипела я, снова вспомнив о жажде, и сглотнула ком.