К.: У меня нет на него видов. Я в него влюблена.
С.: Это нечестно. Что он сделал, чтобы это заслужить?
К.: Думаешь, мы все это придумали, потому что боимся уезжать из Калифорнии?
С.: Нет, мы привыкли к переездам. Но что бы случилось, если бы он заинтересовался и включился?
К.: Я бы разок его трахнула, и он бы мне ни разу не позвонил.
С.: То, что ты этого не сделала, оправдывает все происходящее. Важны твои размышления на этот счет. Знаешь, раньше я представлял Дика злобной, склонной к манипуляциям личностью. Но, возможно, он молчит, чтобы просто дать нам время…
К.: …чтобы мы на него забили. Он хочет, чтобы мы на него забили.
С.: Крис, что это за странная зона, навстречу которой мы движемся? Писать ему – одно дело, но теперь мы пишем друг другу. Будто Дик был всего лишь инструментом, чтобы заставить нас разговаривать не друг с другом, а с чем-то еще?
К.: Ты хочешь сказать, что Дик и есть Бог.
С.: Нет, что, возможно, Дика не существует.
К.: Сильвер, кажется, мы движемся в сторону посмертной элегической формы.
С.: Нет. Мы просто ждем его звонка.
8:45 вечера.
С.: Это ужасно нечестно. Похоже, молчуны заставляют работать вдвойне, а потом уже не сбежать, потому что ты сам себе вырыл яму. Может, поэтому тебе так плохо. Словно он наблюдает – наблюдает за тем, как ты себя изводишь.
К.: Тоска и ненависть к самой себе – квинтэссенция рок-н-ролла. Когда такое происходит, хочется включить музыку на полную громкость.
Два часа спустя.
(Дик не позвонил. Крис пишет еще одно письмо и с гордостью зачитывает его Сильверу.)
К.:
Крестлайн, Калифорния
11 декабря 1994 года
Привет, Дик –
сейчас вечер воскресенья, мы спустились в ад и не то чтобы из него вернулись, и раз уж ты отчасти знаком с «проектом», пожалуй, справедливым будет поделиться с тобой последними новостями: мы готовы все отменить. С тех пор как Сильвер вчера вечером разговаривал с тобой о съемках у тебя дома, нас унесло в космические дали… Видишь ли, само видео было не так уж важно, мы просто хотели как-нибудь вовлечь тебя в процесс. С тех пор я одобрила/отмела несколько других задумок, но по большому счету письма – это все, что у нас есть. Мы с Сильвером прикидываем, стоит ли отправить их Эми и Айре в «Хай риск» или опубликовать самим в «Семиотекст(е)»? За три дня мы написали восемьдесят страниц. И все равно я в отчаянии, в растерянности, а ты – молчишь. Значит, тебя ничего из этого не интересует. Давай так и оставим.
Bonne nuit, Крис
С.: Крис, ты не можешь это отправить. Это какая-то бессмыслица. Предполагается, что ты умная.
К.: Окей, я попробую еще раз.