— Знаете, сколько их там? Сто тысяч! Сто! И все будут ваши, все!
Он наклонялся все ниже к земле, как-то боком, сыпя содержимым своего мешка, и среди палатки росла горка денежных пачек. И тут вдруг произошло то, чего никак не ожидал видавший виды Опара: абверовский курьер в одно мгновение, подобно ящерице, юркнул под полог палатки. Его расчет был понятен: пока часовые опомнятся, — скрыться в лесу.
Добежав до орешника, он услышал за спиной частый, торопливый топот. По барабанным перепонкам трижды резануло властное, требовательное «Стой!». Подчиняться Царьков и не думал, даже когда застучал автомат. Пули шли выше, над головой.
Опаре сподручнее было бы взять его на мушку, по-снайперски, как он это делал, находясь на фронте, но тут схватка была особая и, скрепя сердце, он подчинялся требованиям начальства, строчил неприцельно, хотя и мог срезать беглеца первой же очередью.
«Они, конечно же, попытаются схватить меня, взять живым», — думал Царьков, вкладывая в свой бег все силы.
Не сбавляя скорости, с ходу вломился в низкорослый кустарник. Упругие ветки орешника больно хлестнули по щекам. С головы будто ветром сорвало пилотку. Он даже не оглянулся — все это сущие пустяки. Кустарник вскоре окончился, и, почувствовав свободу простора, он помчался еще стремительнее. Однако именно тут случилось то, чего абверовец никак не ожидал: из-за ближних деревьев в упор, точно внезапный выстрел, оглушающе громыхнуло «Стой!». Царьков вздрогнул, вгляделся и остолбенел — прямо на него двигались солдаты в зеленых фуражках, тех самых, которые, как он давно знал, носят только пограничники.
«Итак, первый блин комом! — распекал себя начальник заставы, направляясь к контрразведчику Хрусталеву. — И уж кто бы другой, а то — Опара! Бывалый пограничник. Лучший снайпер. На его личном счету десятки истребленных гитлеровцев. А тут сплоховал, не совладал с конспирацией. Навернулся же ему на язык этот «черт»! Вроде бы ерунда, сущий пустяк, а в итоге вон что… Побег!»
Хрусталев уже успел допросить радиста, ожидавшего встретить в палатке своего гауптмана, успел прочитать и адресованное тому письмо шефа одной из прифронтовых абверкоманд. И когда явился капитан Самородов, счел необходимым познакомить и его с этим посланием.
«Уважаемый господин гауптман! — переводил он по ходу чтения. — Прошло более трех недель, как Вы отправились в части переднего края с тем, чтобы в подходящий момент оказаться за спиной у русских. Ныне в далеком и враждебном вам тылу Вы разворачиваете действия, полные непредвиденных опасностей.