Как лицо, особо заинтересованное в успехе Вашей миссии, нахожу уместным лишний раз выразить Вам свою уверенность в том, что через все испытания Вы пронесете солдатское мужество, верность долгу и безграничную преданность нашему фюреру.
Все мы здесь ежеминутно помним о Вас и молим бога, чтобы в самое ближайшее время восстановилась так некстати прервавшаяся между нами связь. Люди, которые Вам хорошо известны, сегодня пересекут линию фронта и вместе с этим письмом доставят деньги для оплаты услуг тех агентов, которых Вам удастся завербовать из числа местных жителей. Попытайтесь создать подпольные опорные пункты и резидентуры и используйте их для сбора так необходимой нам информации о противнике.
Желаю Вам полного успеха.
Хайль Гитлер!
Искренне Ваш Профессор».
Хрусталев прочел и перевел также приписку в конце столь важного послания:
«Письмо не кодирую, так как вручаю в очень надежные руки. По прочтении сжечь».
— Ну, сжигать мы его не станем, — сказал Хрусталев, вкладывая листок обратно в конверт. — Думаю, что за непослушание Профессор нас не накажет. Но его послание нам еще пригодится. Возможно, со временем мы ознакомим с ним и самого гауптмана. Разыскать его в этих лесах будет нелегко, однако свой долг мы обязаны исполнить. Чего бы это нам ни стоило. — Помолчав, контрразведчик спросил: — Ну, а как тот курьер с царской кличкой — набегался?
— Да ему и побегать-то в охотку не дали. Выпорхнул из орешника, а тут мои солдаты. Лицом к лицу.
— И где же он сейчас?
— Под стражей.
— Больше не убежит?
Капитан отрицательно покачал головой.
— Опара сплоховал. Сам признает это.
— Да погодите вы с его признанием, — заметил Хрусталев. — Разве в том дело? Давайте лучше разберемся, что же все-таки произошло. В чем вина ефрейтора?
— Он, когда по Озерной шли, споткнулся.
— Ну?
— Ну и по своей глупой привычке чертыхнулся. Только и всего. А за спиной у него шагал тот тип. Шпион сразу смекнул, какой перед ним немец. В палатке хотел подкупить, нашвырял целую кучу денег. А когда увидел, что не клюет, махнул в лес.
— Откуда же он деньги швырял?
— Из вещевого мешка.
— Из вещмешка? А лимонку он из того же мешка часом не швырнул? Вместе с красненькими? Почему в самом начале не обыскали?
— Опасались, как бы не насторожить. Оружие, конечно, отобрали, а обыск не делали… Тут палка о двух концах…
Хрусталев задумался.
— Может быть, вы и правы… Народец этот ушлый. Однако на будущее учтите. Уж если опять кто пожалует с сумой за спиной, то пусть хоть самовольно завязки не развязывает. Опара зачем ему разрешил?
— Не сообразил, как запретить. Такого немецкого слова еще не заучил.