— О чем спорят?
— Ну, как всегда — о ценности его текстов в разрезе изменений литературы в связи с периодическими изданиями, о злонамеренном подходе за-ради заработка и неумении самовлюбленных больших писателей найти подход к читателю.
— Истина, надо полагать, где-то далеко?
— Учитывая факт того, что сейчас все обсуждают, попеременно, достоинства автоматических винтовок, политический строй нашей бывшей родины, включая фигуру премьер-министра и собственные похвальбы насчет заработка — явно далеко.
— Да и ладно. Скажи-ка, пан подпоручик, не ведаешь ли случайно, почему после моего отъезда отсюда меня почти сразу продырявили чуть не до смерти?
Межинский вставил сигариллу в мундштук, удивив самой ею, закурил и простучал пальцами сложный ритм. Я покосился на Ворона, желая увидеть хотя бы намек на какие-то магические действия.
Ворон деловито разбирался со стейком, уже принесенным официантом и не обращал никакого внимания на мою персону и возможные опасности.
— Знаешь, Кроу…
— Пока не знаю.
Межинский аристократично дернул носом:
— Когда ты пытаешься выглядеть более брутальным, тебе это точно не идет, коммуняка.
— Кто бы говорил, ясновельможный.
Он хмыкнул, то ли согласившись, то ли предпочитая просто не спорить с не самым умным комментарием.
— Знаешь, Кроу, — повторил Межинский, — я посчитаю твое заявление ничем иным, как последствием перенесенного шока. Тем более, как понимаю, двойного, о твоих приключениях давно знают все, кто должен знать. И вот, мой друг большевик, что я тебе скажу…
Театральность в общении — конек Межинского, но простительный.
— Мне не нравятся убийства Старых и Других в Городе. Мне не нравится стрельба на улицах, какие-то тайные базы непонятных типов, сумевших подчинить себе даже итальяшек. Мне жутко не нравится, что все этопроворачивают самые настоящие гансы с фрицами. Ибо, дружок, немцев я не перевариваю куда больше твоих краснопузых сородичей. Но… Но еще больше меня расстраивает факт твоего неуважения к моей персоне. Надо же додуматься — заявиться сюда и почти приплести меня, гонорового шляхтича с Вильно, к каким-то чертовым колбасникам! Кроу, ты заигрываешься!
— Стоп-стоп, дружок. — «Лаки» оказалась как раз вовремя. — Я задал тебе вопрос немного не в такой плоскости, не находишь?
— Нахожу? — Межинский хмыкнул. — Если бы не твоя удача, отведшая от двойной смерти за неполные сутки, вызвал бы тебя к барьеру. Надо думать, отличная защита чести и достоинства, а, Кроу?
Хм, а ведь впрямь серьезно. К чести Межинский относится очень щепетильно и раз так, то…
— Извини, друг. — Нет, правда, это я сейчас извиняюсь перед клятым ляхом, зуб даю, — просто…