Оружие я сдал внутри дома, мрачные типы всяко не были идиотами, светящими стволами в почти обычном квартале. Меня даже проводили до нужной двери той самой квартиры, где недавно не имелось ничего, кроме короткого тепла, возникающего между двумя людьми. Сейчас, вот ведь, все поменялось.
— О, мой друг Кроу, вот и ты.
Доктор, сидя в кресле по-хозяйски, радостно поблескивал моноклем в мою сторону. Одной рукой он поглаживал Ди по голове. Во второй… во второй был ствол.
Если в висок упирается ствол револьвера, так вряд ли стоит ждать чего-то хорошего. Если ствол упирается не в твою голову, а в чужую, то можно бы и расслабиться…
Вопрос лишь в одном — чья же та голова? Мне оказалось проще любого на моем месте, ответ знал хорошо.
Ствол упирался в висок той, кто была тут случайно попавшей в жернова песчинкой.
— Присаживайся, Кроу.
Доктор Шмурге был огромен, и, как не странно, совершенно не казался смешным, несмотря на факт того, что из ткани его костюма можно было сшить две с половиной обычных тройки. Даже чертов монокль, такой крохотный, сейчас больше напоминал снайперский прицел, разве что вместо винтовки у доктора имелся небольшой и компактный револьвер, смотревшийся прямо-таки игрушкой.
Я сел. Глупо все это, совсем как в дешевом бульварном чтиве. Я, благородный идиот-коп, невинная жертва и злодей. Дичь, одним словом.
— Ваша вчерашняя выходка меня удивила, — пророкотал Шмурге, — болезненно и неприятно. Вся работа, два года сплошного труда без отдыха, превратились в дерьмо. Липкое и отвратительное дерьмо. Кого-то нужно наказать.
Ага, точно.
— Ди, ты как?
Она пожала плечами, сидя на коленях у своего любимого кресла. Нелепая мысль о том, что кресло теперь точно придется менять, ведь такую тушу пружины и каркас не выдержат, мелькнула и ушла.
— Ты думаешь, что я ее отпущу? — поинтересовался Шмурге.
— Я думаю, что тебе было проще отправить несколько своих парней, чтобы меня расстреляли. И не заниматься дешевой трагедией в театральном стиле. Она тут не причем, зачем ты тыкаешь в нее револьвером?
— О, ты хочешь разъяснить мне все логично и надавить на жалость?
— Я хочу, чтобы ты ее отпустил. Мы с ней любовники, не семья, не люди, что не сумеют друг без друга. У нас нет детей и даже нет совместной жизни, ну, почти.
— Говорил же тебе? — Шмурге погладил Ди по гладко-черной головке. — Что явится, начнет нудеть и оскорблять тебя примитивными сентенциями? Интересно, если оставить вас в живых, вы снова сможете запрыгнуть в койку, роскошно удовлетворяя друг друга? А, Кроу, ты что думаешь по этому поводу?