Ох, дела-дела…
— Хорошо. На всякий случай — оказавшись внутри мы расходимся. Одна ты сможешь уйти, если случится заварушка. Можешь уйти почти сразу, если не боишься привлечь внимания. Если не захочешь — просто держись подальше, Лаки. И спасибо тебе.
— Тебе спасибо. — сказала она серьезно. — Найди эту тварь. И убей ее, Кроу.
А разве кто-то собирался тащить сумасшедшую убийцу в камеру? Может, кто и собирался, но это не ко мне. Убивающий из неделю в неделю не успокоится, а остановит его… её, только маленькие подружки Кроу, прячущиеся в магазинах моих пистолетов.
— Вы у нас в первый раз? — поинтересовался крепкий детина на входе. — Мисс я помню, а вас — нет.
— В первый.
— Это заведение рода Хьорна. — продолжил он. — Мы не обыскиваем, если нет причины. Мы не одобряем применение оружия, здесь правила рода Охотника. Мы не мешаем поединкам, если они честные, таковы правила…
— Рода Хьорна-охотника, я понял.
— Хорошо. И — добро пожаловать в «Эльдорадо».
Господь милостивый, какая безвкусица! Не название, а какая-то чушь. Такая, знаете, пузатая и надутая из поддельного золота, блестящего куда там мягким переливам настоящего драгоценного металла.
Дом оказался настоящим дворцом, внутри, само собой. Он не казался здесь больше, он таким и был. Несколько огромных залов, соединенных в единое пространство, переливающееся мягким светом ламп, женским смехом и запахами дорогого алкоголя. Ночной город любил красиво жить и не стоило его осуждать.
Рулетка, столы для покера и прочих игр, включая кости. Здесь делали ставки, совершенно непонятные простым работягам города и просаживали состояния. Такие места одинаковы, пусть это и находится в тени Ночного города. Старые азартны не меньше людей, если не сказать, что больше.
Сцена в дальнем конце, настоящая концертная сцена, где сейчас весело пели саксофоны и невысокий щуплый артист, со стороны напоминающий смешную голенастую птицу с хохолком. За ним, весело покачивая вырезами с разрезами, совершенно точно наказуемых согласно Уложения о морали с нравственностью, выбрасывали вверх и в сторону свои точеные ножки самые настоящие альвы. Простые кочевые альвы, все больше оседающие в городах и меняющие свободу на достаток из-за собственной красоты.
Три зала, да, точно. Три высоких и длинных помещения с отдельными комнатами, кабинетами и прочими альковами, мягко блестевшими начищенными петлями с ручками дверей. Снующие официанты в бело-черных парах, девочки-разносчицы, торгующие сигаретами, шоколадом и крохотными букетами, несколько явных распорядителей, важно прохаживающихся в самых настоящих фраках.