Доброе слово и хорошее дело всегда располагают к себе людей. Но приправьте их кулаком пожестче и ударом в печень и удивитесь результату. Самое главное, чтобы в такой момент подобное добро не творилось в вашу сторону. Да-да…
Соккоро хватило на один заход, причем, Роецки. Правы ли мы с ней в этой ситуации или нет — мне все равно. Это мою шкуру дырявили два раза за сутки и это я вижу его груз. Заработал, так получи.
— Что вам надо? — Соккоро всхлипнул, сидя на земле.
— Ты слышал про спрос на куски Старых, милый? — как ни в чем не бывало, очень ласково, спросила Роецки.
И Соккоро кивнул.
Глава тринадцатая: горцы, ярмарка и руны
Руны, чаще всего, просто след времени, оставшийся на камнях, дереве, кости или металле. Но, иногда, руны становятся тем, чем являются лишь в умелых руках. Вестниками судьбы, защитниками или убийцами. И трогать их, отчеканенных поверх неровной пластинки, было самой настоящей глупостью…
Соккоро сдал все, что знал. И всех.
Мы с Роецки отправились дальше, сдав африта прибывшему патрулю. Пешком, дав указание Абаку ехать параллельной улицей. Вернее, приказ Ворону тоном, не терпящим отрицательного ответа, выдала мисс Роецки.
Моросило, так же привычно, как моя спутница считает себя королевой. Или, как минимум, графиней. Попробуйте переубедить Роецки в ее значимости и получите много интересного про себя. Попробуйте проигнорировать чертову морось, привыкнув к ней и заработаете насморк.
Роецки, ступавшая резко, как на плацу, говорила и говорила. Причем, так же жестко, как с нашим Вороном, и это, вот ведь, не было чем-то из ряда вон. «Миз», как чаще всего называли ее в участке. Почему? Все просто: Агнесс Роецки была бы отличной рабовладелицей.
Масса, миз, Джимми — сленг Юга. Рабовладельческого Юга, не павшего, а заключившего соглашения с Севером. САСШ и КША, Северо-Американские Соединенные Штаты и Конфедерация, существовавшие бок о бок со времен Договора, имевшие президента-янки и вице-президента-дикси.
И здесь, на севере Штатах тридцатых, эти слова применялись редко. Не то, чтобы тут водились «Черные пантеры», здесь не имелось Мартина Лютера Кинга, нет. Все проще и обыденнее: невозможно нормальное существование двух миров, живущих рядом, если кого-то презирают из-за цвета кожи, а в Ковене легко найдется черное лицо. Пусть малефики-афро и не вмешивались в политику, не пытались запретить законы Джима Кроу, с их «лавка только для белых» и «цветные едут на задней площадке». Малефикам этого не требовалось, они были своими из-за силы, умения и власти.
Так вот, Агнесс Роецки, родись она на Юге, точно стала бы хозяйкой плантации и ее работникам никто бы не позавидовал. Кличку «миз», за глаза, ей дал Сент-Клер. А уж кто-то, а Сент-Клеру, выросшему в Луизиане, было хорошо известно — кто заслуживал такого обращения.