Я виноват по целым двум пунктам, ай-ай. Причем мне совершенно непонятно — во втором-то случае в чем моя вина, ведь о немцах все указано в рапорте. Плюс — первый случай совершенно без доказательств.
Роецки вскочила, странно покраснев. Неужели у нее, знающей куда больше меня, что-то сложилось в голове. Неприятно ощущать себя пешкой, если честно.
— Мне нужно сообщить в контору. — Она покрутила головой, заприметив телефон. — Подожди меня на улице, заодно покури.
Да, конечно, имено так и поступлю.
Я вышел в коридор, ведущий к выходу и свернул в туалет. Кабинки заметил еще заходя и вдруг стало ясно — вентиляционные окошки выходят почти на тот самый кусок забегаловки, где есть телефонный аппарат. Извини, Роецки, не люблю игр в темную, особенно когда меня заставляют в них участвовать.
— …да, он так и сказал — Смит, высокий и худой. Да, босс, поняла. Да, он был среди наших, приглядывающих за институтом. Да… сейчас выезжаю.
Много я не узнал. Но и так хорошо, а теперь быстро успеем на улицу, стараясь не дать Роецки заподозрить меня в чем-то нехорошем.
Я закурил, крутя головой по сторонам и…
И уставился на странно знакомую рожу, занимавшуюся тем же через дорогу и, так же удивленно, уставившуюся на меня. Стоп, а не тот ли это наемник СиКей, что желал денег со старика Мо? Стоп.
Громила, недавно схлопотавший от меня, был одет в форменную куртку с брюками, серые и незаметные. Вот только над правым нагрудным карманом, золотясь свежими нитками, так и вопила о себе небольшая эмблема со стилизованными горами и большими буквами, почему-то упорно складывающимися для меня в аббревиатуру той самой конторы, куда мы двигались изначально — «Компании перевозок Аппалачей и Скалистых гор». Так не бывает, даже дуракам так не везет!
Громила развернулся и задал деру в обратную сторону.
— Кроу! — донеслось сзади, но я не остановился. Бежишь, дружок? Значит, есть из-за чего.
«Надо бросать курить!» — вдруг подумалось через сотню футов. И ведь верно, пора бы…
Громила знал эти места как свои пять пальцев и бежал в очень правильную сторону. К еще стоявшей на небольшом пустыре самой настоящей осенней ярмарке. Такой, знаете, американской народной забаве с тыквами, корнеплодами, чертовой кукурузой, цветастыми торговыми павильончиками с корн-догами, содовой и имбирным пивом, обязательными сраными карусельками и винтовочной пальбой по мишеням. Веселое место, часто многолюдное, но не сейчас. Кому же захочется идти смотреть на невеселых клоунов в такую слякоть?
Он убегал, стараясь затеряться между палаток, но не выходило. Я сел на хвост, жутко злой именно на этот кусок дерьма, уже испортивший мне жизнь и попавшийся снова. И уж чересчур странным стал мне казаться тот его визит к Мо. Пахло самой настоящей поставой с западней. И это меня злило.