Но вместо радостного успокоения, на которое он рассчитывал, думая о красавице Забаве, еще больше тревожно становилось. Где девушка? Отчего ведьма о ней и слова сказать не желает? Да и зачем Малфриде девы красные были нужны? Ну, с парнями все ясно. А вот девок куда девала? И где сейчас сама Забава? Добрыне стало страшно от догадки, какая пришла в голову.
– Ты куда это, Добрыня? – остановил его Сава, когда тот поднялся и, пошатываясь, отправился в лес.
– Забаву попробую найти. Если это еще возможно. Ну что смотришь? Разве не волнуешься за нее?
Сава поглядел в сторону чащи, на которую надвигались сгущающиеся сумерки. Там все опять оживало: стрекотало, хихикало, подвывало порой. Искры разлетались, сновали чьи-то легкие силуэты, что-то тяжело протопало вдали.
– Я сам пойду за ней, – заявил парень. – Я эти места получше знаю, а тебе нужно отлежаться. Да и не дело тебе мою милую искать!
Надо же, вспомнил! А до этого сидел тут сиднем, словно опять только одна Малфрида для него и существовала. А еще Добрыня разозлился на Саву за слова эти – «милая моя». Так разозлился, что вообще тошно сделалось. Кажется, так бы и врезал этому красавцу, сколько бы там сейчас сил у Добрыни ни осталось. Но вместо этого иное сказал: пусть Сава перед тем, как уйдет, крепко свяжет его. Ну не может он так просто отоспаться, если его не связать как следует.
Зло все это говорил, но потом сообразил, что озадаченный Сава вряд ли поймет и выполнит просьбу. И пришлось признаться: околдован Добрыня, тащит его во сне неведомая сила невесть куда. А долго ли без сна он сможет продержаться? Вот и пусть свяжет его перед уходом.
Но Сава поступил иначе. К удивлению Добрыни, он вдруг снял с себя висевший под рубахой на тесемке крестик и надел на него.
– Я для себя его сделал, освятил как полагается. Но, думаю, тебе он сейчас больше нужен.
И Добрыня прямо просиял. Обрадовался так, как будто его пожаловали самым ценным даром. Все же без крестной защиты он себя слишком уязвимым чувствовал. Раньше об этом особо не задумывался, а вот сейчас… Даже слезы у грозного посадника навернулись на глаза. Поцеловал простой деревянный крестик как некую бесценную реликвию и слушал, как Сава говорил, что, мол, сделал его прошлой ночью, и еще один для Забавы, освятил их молитвой. Ну и…
– Пока Забаву не разыщу, на себе ее крест носить буду. Чтобы нелюди мне не сильно в поисках мешали. Креста они все побаиваются. Ну а как найду свою милую…
Добрыне сейчас даже стало все равно, что Сава опять назвал дочь волхва своей милой. Он смотрел, как уходил в темноту молодой священник, и боялся его окликнуть. Боялся сказать, что Забавы наверняка уже нет тут. И очень хотел ошибиться в этом. Но чтобы все выяснить да разобраться, сперва надо было переговорить с Малфридой. Если она теперь захочет с сыном разговаривать.