Один раз он даже услышал, как Добрыня произнес негромко, словно обращаясь к себе самому:
– Выполнит ли уговоренное? Она ведь сейчас не совсем человек…
И вздохнул, борясь с внутренним напряжением. А вот Сава даже ощутил некое злорадство: надо же, а ведь как уверенно заявил, что они, мол, с ней договорились, ибо не чужие друг другу. Однако злорадство – оно от гордыни. И Сава заставил себя смириться, стал читать молитву, но крепкая затрещина посадника остановила его.
– Не развеивай чародейство!
Сава не обиделся. Его била мелкая противная дрожь. Темно было. Ночи новолуния самые глухие, не зги не видать. Даже постанывающего Жишигу, что лежал связанным неподалеку, едва удавалось различить. А Добрыня – ничего. Как будто видит в этом кромешном мраке. Раньше тут все мерцало да подсвечивало от игр навьих духов, а сейчас и тех нет. Может, предстоящее их и разогнало? И то подумать: простые смертные вознамерились оседлать ни много ни мало крылатого Ящера! И рука сама тянулась к кресту на груди, хотелось взмолиться, попросить высших сил… С этим было бы как-то легче, словно находишься под защитой, а не брошен на произвол судьбы против дикой, злой твари, какая размером больше в длину ладьи варяжской.
Сава не успел додумать мысль до конца, как раздался шуршащий звук наподобие шелеста, воздух заколебался, будто от ветра. Ящер подлетал, все его шесть крыльев легко несли длинное темное тело. Во мраке мерцали желтые светящиеся глаза, огромный силуэт казался черным. Чудище сделало круг над прогалиной, по бокам которой они примостились, удерживая длинные ремни упряжи, а затем… Плавно, словно лебедь, оно полетело прямо туда, где находился длинный ошейник, и с единого подлета всунуло в него узкую длинную голову. Только один из роговых наростов зацепился за завязку, и чудище потянуло сильнее, почти протащив за собой удерживающих ее людей.
Экая сила! Казалось, что невесть куда уволочит. Но нет. Замерло чудище, только крылья дрожали в темноте да метался длинный хвост. А ведь самое опасное – попасть под удар хвоста, который как будто действовал сам по себе, когда сам Ящер стоял почти смирно, только твердое чешуйчатое туловище подрагивало от невероятного напряжения.
– Я удержу! – крикнул Саве Добрыня, взбираясь по согнутой чешуйчатой лапе на спину Ящера. Он быстро обвил ремнями торчащие рога и затянул узлы у основания крыльев. – Теперь тащи пожитки и этого бесноватого волхва!
Жишига действительно бесновался. Спутанный по рукам и ногам, он пытался отползти в сторону. Сава был сильным парнем, но ему пришлось изрядно повозиться, пока волок его к Ящеру. А тот еще стал переступать лапами, пыхтел громко, в его утробе рокотало. Наконец Добрыня помог втащить Жишигу на круп чудовища, примотал к спине, чтобы не свалился.