– Не пищи, парень, держись ближе к нам, – велел ему Добрыня. – Тут хоть и темень, но от моей кольчуги все же идет небольшое сияние. Вот и следите, куда пойду.
Но Сава поступил иначе: достал из заплечного мешка заранее заготовленные факелы, осмоленные и обмотанные сухим мхом, чиркнул кресалом. Когда огонь разгорелся, они увидели, что ступени резко обрываются, а дальше провал, уводящий в непроглядный мрак.
Добрыня приблизился к его краю, окликнул Малфриду. И она отозвалась из темноты:
– Если не расшибетесь и спуститесь, то тут дальше есть проход.
«Ну хоть уже не выказывает желания отсидеться у входа», – улыбнулся в темноте Добрыня. И опять это почти по-детски радостное: с матушкой-то спокойнее.
Кричать и узнавать, как она там, внизу, не стал. Если голос у чародейки спокойный, значит справилась.
Веревки они заготовили заранее, еще когда только собирались в путь. В горах веревка – самое надежное дело.
Спускались довольно долго. И самое неприятное, что рядом то и дело чувствовалось какое-то шевеление. Добрыня вглядывался, различал мельтешение перепончатых крыльев, легкое касание. «Летучие мыши, что ли?»
Особенно не задумывался. Когда спустился, сразу увидел Малфриду. Она стояла и что-то наговаривала. Лишь мельком взглянув на сына, кивнула вбок. Он присмотрелся и обомлел.
В разные стороны расходились переходы. И там, как из щелей, на них что-то смотрело. Уж никак не мыши пещерные, а… бледные тени, много теней, которые столпились в узких переходах, тянули руки… или щупальца?.. или клешни? Но не подходили. Глаза на их ликах были темные, как дыры у того самого Мокея. Когда ты вечно во мраке, они такими и становятся. А взоры казались пустыми и бессмысленными. И все же Добрыня ощущал их интерес, злобу и голод.
Посадник стиснул зубы, чтобы не закричать. Ну, ну, надо успокоиться. Вон матушка колдует, а эти не могут приблизиться. И главное – не опасаться их. Если ты не боишься, то уже не добыча.
Сверху спускался Сава; веревка, какую удерживал Добрыня, чуть подрагивала. «Только бы не заорал со страху, очутившись тут», – подумал посадник. Что еще устроят эти твари, когда почувствуют рядом того, кто страшится, лучше и не знать. Но все оказалось проще простого: Сава спустился, осветил Малфриду и Добрыню факелом… Со свету он не мог видеть тех, кто таился во мраке.
– Сейчас Даа спустится. Подождем шамана.
Конечно подождем. Не оставлять же паренька этой нечисти!
Добрыня не сказал этого вслух, просто ожидал, когда Сава сам все поймет. И когда тот поменялся в лице… Ну хоть орать не начал.
Факел в его руке вспыхивал и потрескивал. Сколько он еще будет гореть в сыром мраке, сколько у них с собой факелов? Добрыня пожалел, что не проследил за этим, доверив все Даа. Хотя шаман парень толковый, ему стоит доверять, а не только на себя надеяться.