– Разве не видишь? Ты ведь волхв, кудесник, мать твою!.. Или тебе не дано это узреть?
Жишига залопотал что-то негромко, хмурился. Даже ногой топнул.
– Чего тебе, человече? Не приставай, иди себе смирно.
Добрян же рассмеялся. Хороший у него был смех, веселый, заливистый. И улыбка добрая, сразу менявшая обычно несколько суровое лицо.
– Ну идем так идем. Как прикажешь, Жишига-поскакун.
Больше он волхва не тревожил, шел себе, чему-то посмеиваясь.
Когда путники вышли к следующей реке, мягко журчащей по каменистым перекатам, Жишига сделал знак гостям остановиться и ждать. Сам же повел за собой девушку, пока не замер, прислушиваясь, потом вроде как и принюхиваться начал. И вдруг издал горлом пронзительный крик сойки.
Забава поняла, что они на месте, и невольно напряглась. Сейчас ей придется держать ответ перед теми, кого отец отправил вывести ее из леса. Она понимала, что, отдав дочь в невесты лешаку, Домжар хотел оградить ее от другого выбора – участвовать в жребии по выдаче жертвы Малфриде. Ведь тот, кто уже побывал жертвой, повторно не выбирается. И Домжар посчитал, что лучше единственной дочке в чаще невестой лешего пожить, чем попасть к Ящеру, от которого по сей день никто не возвращался. По сей день… И Забава, уже перебираясь на другой берег по брошенным на дно речки камням, невольно оглянулась назад. Где-то в зарослях остался Неждан… или кто он там на самом деле.
А потом она увидела волхвов, облаченных в длинные бурые балахоны с длинными расчесанными волосами. Сразу узнала обоих – Ядыку и Вышезора. Ядыка был еще туда-сюда, а вот Вышезора даже ее отец опасался.
Вышезор первым шагнул к ней, оглядел придирчиво.
– Здрава будь, Забава. Скоро же отыскал тебя в лесных чащах наш Жишига.
– Скоро. Но ведь и я ждала его там, где он меня оставил. Так мы с ним уговаривались.
Больше Вышезору знать не следовало. Это Жишиге ее отец доверял, потому и велел отвести дочь туда, где она могла безопасно провести время, на поляну с лесным домиком на дереве. Другие волхвы о том не знали и сейчас внимательно рассматривали дочь Домжара. Казалось, еще миг – так и руками потрогают, чтобы убедиться, что после жизни в глухомани невеста лесного хозяина сама не превратилась в духа. Или, наоборот, чтобы убедиться, что провела она эти дни в глухой чаще, а не отъедалась кашами у кого-то в гостях. Последнее Вышезору казалось более возможным, потому и сказал:
– И вздевалка твоя вышитая совсем не истрепалась, и личико чистое, ручки не исцарапаны. Выходит, добр был к невесте хозяин леса?
– Да, добр.
– Вижу. Или не выходил к тебе хозяин чащи? Вон же, как погляжу, оберегами защитными тебя обвешал родитель.