Есть и на этот счёт идеи. Тогда, считает этот парнишка, продержимся какое-то время».
«Сколько времени даёт?»
«Мало, — упавшим голосом произнёс Грибов, как если бы пришёл в банк и узнал, что деньги с его счёта кто-то снял, — на детей не хватит».
«Может, и хватит, — предположил Перелесов, — в плане критического осмысления действительности русский народ — тормоз, терпила».
«Ага, тормоз, — не согласился Грибов, — послушал бы выборки по мобильной связи, что несут».
«Критическое мышление предполагает определённую реакцию, так сказать, ответ действием, — пояснил Перелесов. — Увидел, допустим, что лобовое на машине треснуло или там унитаз в туалете, раз, и заменил! Нет, — вздохнул, — будет тупо ездить, пока стекло не вывалится, а унитаз под задницей не развалится».
«Или на хрен поменяет машину, купит новую квартиру, чтобы не возиться», — добавил Грибов.
«На власть не распространяется, — успокоил друга Перелесов. — Если не меняет машину и унитаз на новые, которые теоретически должны быть лучше, как поднимется на власть, если точно знает, что новая будет хуже? Это он железно усвоил».
«Потому и добрались до Калифорнии, что у себя не смогли ничего критически осмыслить. Плакали, когда царь отменил крепостное право, лизали сапоги Сталину, — задумчиво и как-то неожиданно радикально-либерально продолжил Грибов. — Бесконечно куда-то валить легче, чем один раз напрячься да навести порядок. Столыпин понимал, потому и гнал народ в Сибирь, на Дальний Восток, чтобы не кисли в общине. И сейчас валят, — добавил мрачно. — Только не в Сибирь и не на Дальний Восток за гектаром, а в Европу. А кто и подальше — в Новую Зеландию».
«Куда конь с копытом, — усмехнулся Перелесов, недавно отправивший по квоте министерства дочку Грибова, как победительницу Всероссийского географического конкурса старшеклассников, в Эдинбургский университет, — туда и рак с клешнёй».
«Русский народ, он такой… — не стал спорить Грибов, ласково поглядывая на свой служебный лимузин, где за (бронированными?) стеклами в кожаном салоне был полный порядок. — Парнишка в общем-то по делу разложил, — повернулся к лимузину спиной (чтобы водитель по губам не прочитал?), — кроме двух моментов: ядерной войны и этих, как их… децентрализованных репрессий».
Колокола смолкли. Грибов внимательно посмотрел в небо, а потом размашисто, спугнув прыгавших у лужи воробьёв, перекрестился.
«Ты меня знаешь… Не могу молчать!»
«Не верю! — выдержал паузу Перелесов. — Неужели… ходил?»
«Ходил, — подтвердил Грибов. — А куда деваться? Земля под ногами горит».