Он приехал на напоминающие павильон для съёмки футуристического блокбастера развалины не только потому, что хотел посмотреть будущие угодья Виореля, но ещё и потому, что неожиданно оказался миноритарным акционером «Молота».
Перебирая в квартире на Кутузовском проспекте (он там не жил, но по просьбе матери оставил за собой) старые книги, советского и перестроечного времени журналы, папки с напечатанными на пишущей машинке пьесами и сценариями (одна пьеса, видимо времён тайного противостояния отца с советской властью, заинтересовала Перелесова странным названием «Зилоты на ЗИЛе»), бледные (четвёртый экземпляр) перепечатки запретных «Зияющих высот» и «Архипелага ГУЛАГа», он наткнулся на плотный, втиснувшийся между томами Лескова конверт с акциями станкостроительного завода «Молот».
В начале девяностых по квартирам ходили люди, обменивавшие выданные народу ваучеры на спешно напечатанные акции разных предприятий. Столы приёмщиков устанавливались прямо на лестничных клетках. Жильцы выстраивались в очередь, торопясь расстаться с непонятными ваучерами, слушая рассказы о золотом дожде, долженствующем пролиться на них в недалёком будущем, когда приобретённые акции выйдут на мировые рынки, потеснят американских, европейских и японских биржевых гигантов. Как вы не понимаете, запомнил Перелесов слова (почти по Маяковскому) рыночного агитатора-горлана-главаря: «Гермес» — это наш российский «Дженерал Моторз»!
Пра упорно отказывалась менять семейные ваучеры на акции, захлопывала дверь перед носом сборщиков, громогласно объявляла их мошенниками, один раз даже вызвала милицию, чтобы очистить социалистический подъезд образцового содержания от незваных капиталистических гостей. За это на площадке вывинтили лампочки, а дверь их квартиры густо обмазали дерьмом и подожгли. «Перестаньте блажить! — разозлился перепачкавший руки в горящей краске и дерьме отец. — Историю не остановить! — И, видимо, чтобы Пра было понятней, продолжил: — Это всё равно что выйти навстречу коннице Будённого с портретом Деникина!» Пра молча ушла в свою комнату, а потом долго отскабливала дверь скребком, отмывала содой, хлоркой и хозяйственным мылом.
В конце концов, когда мать была на работе, а Пра ушла в школу встречать Перелесова, похмельный отец обменял все выданные им ваучеры на акции «Молота», предварительно сгоняв позвонившего в дверь сборщика в ближайший ларёк. «Литровый „Рояль“, пять бутылок „Балтики“ плюс акции „Молота“ по номиналу ваучеров, — потом, икая, оправдывался он перед Пра, — очень удачная негоция. Мне бухло, вам… Волобуев, держите „Молот“! Я сделал правильный социалистический выбор! Разобьём „Молотом“ башку поганой власти. Берите, берите,