(в сильном подпитии он так издевательски величал Пра), перекуём „Молот“ на… „Рояль“.
Кирпичные трубы разгромленного завода вдруг показались Перелесову дорическими (или ионическими?) колоннами опять же разгромленного храма утопического благоденствия. Люди приносили на алтарь труд и талант. Инструментальный бог превращал их дары в металл (станки), способные производить то, в чём нуждались другие люди.
В этот момент косая (одичавшей собаки, но, может, и волчья) тень скользнула по разбитому асфальту, перерезала величественные мысли Перелесова, растворилась в непривычно контрастном лунном свете. Провожая взглядом злую тень, Перелесов порадовался, что приехал на казённой машине в сопровождении вооружённого охранника. Тот мгновенно отреагировал на тень, метнув руку под расстёгнутый плащ. При этом на его лице не дрогнул ни единый (если это слово применимо к анатомии лица) мускул. Видать, парню доводилось бывать и в куда более жутких местах. В позднее ночное время на незапланированные в графиках мероприятия охраняемых персон сопровождали особые сотрудники ФСО. Лицо этого показалось Перелесову знакомым. Точно! Он видел его во втором кольце охраны Самого, а персонально он, кажется, отвечал за вице-премьера по фамилии Линдон, курирующего в правительстве финансовый блок.
Перелесов хотел приехать сюда пораньше, но заседание рабочей группы по подготовке всероссийского инаугурационного (ему никогда не удавалось правильно набрать это слово на компьютере с первого раза) молебна затянулось, поэтому добраться до „Молота“, точнее, до склепа инструментального бога, удалось только к часу ночи. Он бы успел раньше, если бы не настигший у двери звонок Грибова по секретному с мечущейся по чёрному экрану красной (адской?) точкой телефону. Разговор был долгий и вроде бы ни о чём, за исключением последних слов. „Вибрируешь, геронтофил?“ — спросил Грибов. „Какой частью тела?“ — уточнил Перелесов, превратившись в одно большое ухо. Вот сволочь, неужели знает? „Бздишь!“ — грубо продолжил Грибов. „А пошёл ты…“ — привычно послал экономического чекиста Перелесов. „Не бзди, конёк, — успокоил Грибов. — Никаких резких движений до этой… тьфу, вот, б… придумали слово… ингуринации. Он с нами!“
Глядя на проносящиеся в небе серые облака, Перелесов подумал, что над особо необитаемыми приграничными местами вполне можно повесить транслирующие колокольный звон аэростаты. А можно специально для церемонии оперативно изготовить партию инновационных дирижаблей. У него не было ни малейших сомнений, что деньги из казны будут немедленно выделены.