— Два года.
— Для истории это мгновение.
— А что потом — НЭП?
— С умным человеком и поговорить приятно, — поднёс чашку к губам Линдон. — Видите, я тоже люблю цитаты. Они умнее нас, а главное, избавляют от лишних слов и экономят время. Смердяков и Иван Карамазов давно всё обсудили, договорились и сделали. Вы не хуже меня знаете, что будет после того, как правительство разгонят, олигархов пересчитают, Рабкрин реорганизуют, объявят патриотизм государственной идеологией. НТП, если вы любите термины.
— Новая территориальная политика, — легко расшифровал Перелесов.
— Пусть будет так. Я — о сроках.
— Мы все… о сроках, — пробормотал Перелесов.
— Так точно. Человек знает и не удивляется тому, что когда-нибудь умрёт. Удивление начинается, если он вдруг узнаёт, что должен умереть здесь и прямо сейчас. Мы все о сроках, — задумчиво повторил Линдон. — И это изречение отсутствует в моём цитатнике. Вы мне нравитесь, господин министр! Я завидую вам — вы моложе меня, ваши сроки длинные.
— Но вы, если захотите, можете их укоротить, — взглянул в непроницаемые, как лёд над тёмной водой, глаза Линдона Перелесов.
— Напротив, я хочу их удлинить и наполнить новым смыслом. Мы могли бы объединить свои цитатники.
— Ваш цитатник — эталон, канонический, проверенный веками и утверждённый высшими силами руководящий текст, — ответил Перелесов. — А что мой? Жалкий vulgaris неграмотного любителя.
— Похвальная скромность. Как чай? — поинтересовался Линдон.
— Я уже в раю, — отхлебнул из чашки Перелесов.
Те Туанинь, кажется, тысяча семьсот долларов за килограмм, припомнил он, не самый дорогой чай, мог бы выбрать получше.
— Ещё нет, — покачал головой Линдон, — но я готов указать вам путь и дать совет.
— Дорожная карта в рай стоит дорого, — заметил Перелесов. — Не расплачусь.
— Я бы рекомендовал вам Алтай — чистый воздух, здоровый климат, прекрасная природа. Вы совершенно правильно притормозили контракт с китайцами, можно сказать, угадали монаршую волю. В телеобращении к народу после инаугурации президент поддержит вашу позицию, назовёт вас верным сыном великой России. Ну а те, кто лоббировал сделку, пойдут по этапу. Алтай будет защищён ракетным поясом, возможно, продержится двадцать-тридцать лет, но в перспективе уйдёт. Я лично выбрал Северо-Запад. Там появится вполне жизнеспособная республика по образцу Скандинавских стран. Русский, наряду со шведским и финским, даже останется государственным языком. Питер решено не включать. Судостроение, энергетику, химию переведут на европейские стандарты, сам город объявят вольным, как когда-то Данциг. В общем, живи да радуйся, вот она, русская Европа, — на блюдечке! Мечта Петра Великого сбылась!