«Простыня…» — пискнула она.
Перелесов едва успел натянуть презерватив.
Всё произошло быстро, как будто они были на перроне, а мимо промчался поезд. Перелесов даже не понял, как они оказались на матрасе.
И это… всё?
Перелесов перевалился через Наташу, скосив глаза на четвероногого, взбивавшего в другом конце фуры простыню паука. Авдотьев никуда не спешил, его поезд ходил по расписанию и со всеми остановками. Простыня вдруг взлетела над матрасом как парус. Опытная пара, похоже, переместилась с поезда на бриг или каравеллу.
Непрекращающийся стон и калейдоскопические перевороты Авдотьева и партнёрши вдохнули новые силы в Перелесова. Наташа едва успела вытащить из сумки второй презерватив. Быстро и ловко надеть его не получилось.
«Не с той стороны, переверни!» — вмешалась в его борьбу с непокорным презервативом Наташа.
И снова быстро натянуть не получилось. Как-то странно — от локтей к пальцам — затряслись руки.
«Меняемся!» — вдруг прозвучала над ухом похожая на приказ по контейнеру команда Авдотьева. Он стремительно (опять как барана!) развернул Перелесова, толкнул его в сторону своего матраса, где, как раскрытая на самом интересном месте книга, лежала девушка подтверждённой годности.
«Сколько тебе?» — спросила она, в недоумении глядя на трясущегося, но крабом вцепившегося в неё Перелесова. Он словно всплыл со дна морского, отпихнув ногами пупырчатую амфору, к солнцу, песку, теплу и… непристойному чтению распахнутой на матрасе книги. Дот… настоящий друг! — успел подумать Перелесов. Всё лучшее… детям? Нет, Совам!
«Четырнадцать», — Перелесову захотелось выжать из новой партнёрши стон, но девушка, хоть и держала встречный ритм, упорно молчала, а когда Перелесов пытался заглянуть ей в глаза, отворачивала лицо. Единственным проявлением страсти с её стороны можно было считать служебное чирканье ногтями по спине Перелесова в момент, когда он сам был готов взреветь даже не бараном, а буйволом. Но сдержался. Совы — молчаливые птицы. В молчании, опять полезла в голову какая-то литературная чушь, обретёшь ты право своё!
«Понравилось? — поинтересовалась новая партнёрша, вытираясь салфеточной простынёй. — Б…!» — швырнула её на пол, недовольно посмотрев по сторонам.
«Ставишь мне двойку?» — тревожно поинтересовался Перелесов.
«Ахмедка, гад, перетащил умывальник и ведро в другую фуру! — натянула, попрыгав на ребристом полу, поиграв широкими бёдрами, трусы и шорты девушка. Затем футболку. Лифчика она не носила. Тормозом, должно быть, был лифчик в её динамичной и нескучной работе. — Мы не договаривались меняться!»