Тут делопроизводитель вспомнил, что у него в «восьмерке» имеется собственный аналитик. И вызвал Анисимова к себе.
Иван Федорович пришел и с порога спросил:
— Что там с изменниками? Выяснилось, который из чиновников для поручений настоящий, а который липовый?
Шеф рассказал вольнонаемному письмоводителю свежие новости. А потом вручил папку с вырезками и велел сделать заключение.
— Видимо, ради них Лоренцев послал своего последнего подчиненного на смерть. Что-то здесь зашифровано, а что именно, не пойму. Как говорит в таких случаях Азвестопуло, ум хорошо, а полтора — лучше!
Отставной артиллерист ушел думать и вскоре вернулся.
— Что, уже есть мысли? Так быстро?
— А нечего долго раздумывать. В обеих заметках повторяется лишь одна тема: непрерывно-доходные билеты.
Лыков похвалился: он тоже это заметил. И телефонировал своему советнику из Русского для внешней торговли банка Кальмееру, попросив о консультации. Тот ответил: приезжайте хоть сейчас. И Лыков отправился на Большую Морскую, 32.
Генрих Федорович Кальмеер, помощник исполнительного директора банка, управлял лыковским пакетом ценных бумаг. Алексей Николаевич задал ему вопрос:
— Что такое непрерывно-доходные билеты?
— Вы имеете в виду обязательства Государственной комиссии погашения долгов?
— Да.
— Это бумаги особой эмиссии. Их выпустили в тысяча восемьсот пятьдесят девятом году с доходностью четыре процента. Сейчас они уже архаика. Почти музейные экспонаты.
— Но бумаги действительны?
— Конечно, — удивился вопросу банкир. — Это же долг государства. Как его не отдать?
— Пятьдесят лет прошло, и все еще платят проценты?
— Да. Билеты именные, передаются по наследству. Правда, то, что они именные, затрудняет обращение. Надо всякий раз оформлять перемену владельца. В комиссии погашения долгов этим с утра до вечера занимается целый отдел. И сейчас непрерывно-доходные билеты пятьдесят девятого года обменивают на билеты четырехпроцентной государственной ренты. Они, как вы знаете, безымянные, на предъявителя. И потому удобнее.
Лыков знал, поскольку сам держал часть сбережений в ренте.
— Как происходит обмен? — продолжал допытываться сыщик. Он чувствовал, что разгадка тайны кроется в деталях.
— Все именные бумаги нельзя перевести на другого владельца просто так, — объяснил Кальмеер. — Это можно оформить или в отделении Государственного банка, или в казенной палате. Лишь для тех билетов, о которых вы спрашиваете, сделано исключение. По ним уступочную надпись вправе нанести любой нотариус.
— Ага! Горячо! — воскликнул Алексей Николаевич.
— Чего тут горячего?