Спутники проехали мимо мрачноватого готического здания церкви и остановились у ворот небольшого кладбища.
— Все Шварцберги похоронены здесь. До середины девятнадцатого века точно все. А потом, потом тоже все. Некоторых привозили сюда издалека.
Велосипеды остались у ворот. Аккуратные надгробия среди зелени деревьев. Люди умершие сто, двести, триста лет тому назад. Фамилии почти не менялись. Поколения, поколения жителей Шварцберга. Некоторые надписи от времени почти стерлись и были неразличимы. Наверняка многие из похороненных были связаны с жизнью баронского гнезда. Целые поколения слуг, воинов, их жен вокруг усыпальницы хозяев.
Они подошли к зданию, возвышавшемуся среди могил с крестами и скульптурными изображениями скорбящих дев и ангелов. Типичная родовая усыпальница. Построенная очень, очень давно и видимо, время от времени перестраиваемая и изменяемая. Широкие темные створки, словно вход в замок, только в миниатюре. Конечно, с изображением распятия, но амулет тоже присутствовал, тонкие линии на полотне двери если приглядеться, превращались в грани камня. А черный металл временами отражал прорвавшиеся сквозь листву стоящих у входа деревьев, подобно сверканью кристалла. Генрих распахнул тяжелые двери, и они вошли. Милан вообразил, что Генрих сейчас зажжет парочку смолистых факелов и они будут спускаться в полутьме вниз по бесконечной каменной лестнице. Но барон просто включил свет. Холодный свет люминесцентных светильников придавал помещению какой-то урбанистический стиль. Внутри все было достаточно просто, без старинных надгробий и изображений. Темно серые каменные плиты на полу. Стены выложенные черным привозным гранитом. И на них большие черные таблички с именами усопших членов семьи Шварцбергов и датами их жизни, видимо служившие одновременно и дверцами. Дверцами, скрывающими, захоронения предков барона.
Табличек было много, но отнюдь не так много, как можно было ожидать, зная тысячелетнюю историю рода. Всего несколько десятков.
— Не удивляйтесь, Милан. Самые старые захоронения не здесь, а в храме. У Генриха-крестоносца там специальный склеп, куда вообще невозможно попасть. Последнее время, члены нашей семьи отошли от традиций, и многие родственники похоронены наверху, на кладбище. Но здесь, здесь все необычно.
Милан прошелся вдоль стены и, еще раз, оглядел таблички с мужскими и женскими именами. Вернее…
— Генрих. Скажите, как может быть, что всех мужчин, захороненных до, подождите ка, до середины девятнадцатого века, зовут, как и вас. Это такая традиция?
— Да, Милан. Это традиция. Мальчики в нашей семье всегда носили имя Генрих. В честь предка, как мне объяснили. Вы обратите внимание на другое. Я это заметил почти сразу.