— Ну что Вы, пани Геновефа! Мама наоборот, говорит что у меня ее глаза!
Тетка еще раз внимательно посмотрела на него.
— Ну пожалуй, это то что ты унаследовал у Стаси. А у твоей дочки какие? Не черные, как у твоего отца?
— Нет, пани. Зеленые.
Тетка сделала к нему несколько шагов.
— Зеленые? Но где же она? И где Камила?
— Она кормила девочку. Сейчас выйдет
За спиной раздались шаги. Павел обернулся. Да, Камила молодец, учитывая как мало времени у нее было, женщина подготовилась к встрече родственницы самым подобающим образом. Она улыбнулась Павлу на ходу, самыми кончиками губ, словно в знак того что чувствует его одобрение своего вида. Он же просто не мог не улыбнуться самым откровенным образом. Он был рад. У него была лучшая жена в мире, мать лучшей в мире дочери. Саму дочку внесла Ханка, в которой еще чувствовалось недовольство от того, что ей не удалось пообщаться с посторонним мужчиной.
Женщины поздоровались. Затем тетка наклонилась над младенцем и некоторое время смотрела девочке в глаза. Затем она положила руку младенцу на голову и замерла.
— Нет, не она.
Пани Геновефа повернулась к Станиславе.
— Хорошая у тебя девочка, племянница. Здоровенькая. Все у нее будет хорошо. Но я вижу ты снова ждешь ребенка.
Супруги удивленно переглянулись. Стася покраснела.
- Я еще точно не знаю, тетя! И Павлу ничего не говорила.
— Зато я знаю точно. И знаю что у тебя все будет хорошо. Иди сюда.
Тетка обняла племянницу и некоторое время они постояли в молчании, тесно прижавшись друг к другу. Затем тетка повернулась и направилась к выходу. Проходя мимо Павла она приостановилась, и еще раз взглянув ему в глаза произнесла:
— А Вы, Павел, зря посмеиваетесь, вместе с вашей бабкой в семью пришло нечто, чего не понимаю даже я. Прощайте!
Через несколько месяцев к тетке опять приехали какие-то гостьи и Геновефа уехала вместе с ними. Сначала в Варшаву, откуда пришло пару писем, а потом в Париж.
* * *
Неприятно, когда тебя будят, трогая за плечо. Даже если это делают очень аккуратно и осторожно. Еще более неприятно, открыв глаза, обнаружить склонившийся над тобой силуэт мужчины, едва различимый во тьме. Мужчина прошептал: “Тихо” — и приложил палец к губам. Кира смогла только натянуть одеяло до самых глаз и затаить дыхание. Мужчина наклонился еще ниже, практически к самому ее лицу и также тихо продолжил:
— Мы с Вами знакомы, Кира. Я Генрих, Вы были у меня в замке. Помните?
Узнать кого-либо в такой темноте было совершенно невозможно, тем более что тогда она видела барона мельком. Но что-то внутри заставило ее утвердительно кивнуть в ответ. Мужчина, видимо удовлетворенный такой реакцией, продолжил: